Спутники Волкодава - Павел Молитвин Страница 18

— Я нарекаю тебя своей невестой. Будешь ли ты мне верной женой в радости и горе? Будешь ли чинить мои сети и растить моих сыновей? Будешь ли ждать меня с моря и молить богов о попутном ветре? — произнес Ваниваки ритуальную формулу вступающих в брак и ощутил, как разжимаются вцепившиеся в его волосы пальцы, расслабляется выгнувшееся дугой тело девушки, шире и шире раскрываются ее огромные глаза, в которых отражается звездное небо. — Согласна ли ты покинуть свой родовой дом и плыть со мной на Манахаш?

Губы Пати беззвучно шевельнулись, но пальцы, вновь погрузившись в густую шевелюру юноши, притянули его к себе и ответили: «Да!» И «да» ответили ставшие бездонными глаза и девичьи ноги, охватившие бедра Ваниваки.

— Да-а-а… — пробормотал Тилорн, — а хижина-то действительно с секретом.

Отвернув полог из жесткой акульей шкуры, он юркнул в дом Мафан-оука и ощутил, как мозг его сдавливают тиски боли и страха. В обступившей его темноте и тишине не было ничего, кроме ужаса, излучаемого громадными неподвижными глазами. Они сияли холодным зеленоватым огнем, готовые испепелить дерзкого пришельца, и первым побуждением Тилорна было выскочить отсюда вон. Следующим его порывом было броситься на владельца источавших ужас, мерцавших каким-то противоестественным фосфоресцирующим светом глаз, и пришлось сделать над собой титаническое усилие, чтобы остаться на месте и развести невидимые челюсти стремившегося пожрать его мозг безумия.

— Да, — повторил он с хриплым смехом, — теперь понятно, почему Ваниваки не хотел входить в жилище колдуна. Понятно, почему Пати была убеждена, что Вихауви отсюда не убежать.

Шквал темного, животного ужаса схлынул, будто спугнутый смехом землянина. Поставив ментальные блоки, он, начиная привыкать к темноте, сделал шаг вперед и с недоумением уставился на грубо раскрашенную циновку, с которой глядело на него диковинное чудище, отдаленно напоминавшее стилизованное изображение кракена с выложенными из кусочков перламутра глазами.

Угнетающее сознание излучение использовалось, помнится, в гигантских парках-заповедниках Земли автоматическими гидами, когда крупные хищники вроде львов или тигров начинали проявлять к посетителям гастрономический интерес. У Мафан-оука, по понятным причинам, подобной аппаратуры не было, и если сам он отсутствовал, то объяснить наличие в хижине подавляющего барьера можно было лишь уникальными способностями колдуна. Ни о чем подобном Тилорну слышать не доводилось, и он зябко поежился, представив, что, быть может, очень скоро ему придется столкнуться с Мафан-оуком лицом к лицу.

Дотронувшись пальцами до циновки с изображением кракена-прародителя, он удостоверился, что наведенное излучение исходит от нее, и, мельком оглядев каморку, по углам которой стояли древки копий, остроги, старые тамтамы, завешенные обрывками сетей весла, шагнул в глубину дома. Давление на мозг прекратилось и, разблокировав сознание, землянин с любопытством осмотрелся. Очаг из потрескавшихся камней, свешивающиеся с потолка пучки сухих трав и водорослей, лежанка, череп меч-рыбы, ярко раскрашенные бубны, тамтамы, гуделки, трещотки — Мафан-оук явно склонен был к использованию в своей ворожбе звуковых эффектов. Множество полок заполняли камни, раковины, куски кораллов и чучела рыб; на стенах были развешаны ожерелья из ягод, узорчатых косточек, вырезанных из дерева фигурок; тут же красовались диковинные фартуки, плащи, нагрудники и головные уборы из перьев, кожи и травы, расписанные пестрыми ритуальными знаками.

Бледный лунный свет, проникавший в хижину сквозь широкие горизонтальные щели, специально оставленные под потолком из пальмовых листьев, не позволял Тилорну как следует рассмотреть причудливое хозяйство колдуна. Бегло оглядев просторную комнату, землянин убедился, что пленника здесь нет и не было, и двинулся к следующему дверному проему, тоже занавешенному разрисованной циновкой.

Примыкавшее к жилищу колдуна помещение оказалось значительно меньше по размеру и служило, судя по обилию глиняных кувшинов и корчаг, мешков, связок рыбы и сосудов из кокосовых орехов и всевозможных форм и размеров сушеных тыкв, чем-то вроде кладовой или склада. Здесь же, по-видимому, некоторое время содержался и пленник, но сейчас его тут не было. На всякий случай Тилорн приподнял несколько циновок и прикрывавших стены старых акульих шкур и, обнаружив за одной из них второй вход, перекрытый, как и первый, подавляющим барьером, вышел из хижины.

Особого разочарования он не испытал, чего-то подобного следовало ожидать, уж слишком гладко все у них шло с момента высадки на Тин-Тонгре. Но если пленника нет в хижине колдуна, искать его следует в родовом доме вождя негонеро — ра-Сиуара. Можно было, конечно, предположить, что Вихауви удалось сбежать, но вероятность такой удачи ничтожна мала — поселок в этом случае давно бы уже гудел, как потревоженный улей. К тому же пустых колодок Тилорн не обнаружил, да и оба входа были защищены заклинаниями лишь от проникновения снаружи.

Землянин подошел к кустам, за которыми скрывались его спутники, и негромко защелкал языком, подражая крохотной ночной птичке — кауики.

Появившиеся из темноты Пати с Ваниваки взирали на Тилорна с трепетом и благоговением, которые в иное время изрядно повеселили бы его, но рассвет неумолимо приближался, вот-вот должны были вернуться участвовавшие в ночном лове мужчины, и каждая минута промедления уменьшала шансы спасателей покинуть Тин-Тонгру незамеченными. Ваниваки сознавал это не хуже землянина и сразу согласился, что искать Вихауви следует в доме ра-Сиуара. Родовой дом вождя находился в вершине подковы, образованной длинными хижинами, выходящими на площадь торцами с парадными входами, — этакими спицами в гигантском колесе, и если бы не плетни и грядки с овощами, дорога по задам поселка заняла бы совсем немного времени.

Огороды, однако, сильно замедляли движение. Следуя за Пати, преодолевавшей препятствия с неправдоподобной легкостью и быстротой, приятели, то и дело оступаясь и рискуя переломать ноги в ямах и канавах, возникавших, словно по волшебству, в самых неподходящих местах, в конце концов все же добрались до заднего торца родового дома вождя и тут, к своему разочарованию, услышали доносящийся изнутри шум женской перепалки.

— О, змеи морские! Ночь на исходе, солнце сейчас взойдет, Ланиукалари на носу, а эти неугомонные свары затевают! — возмутился Ваниваки, поспешно отходя от занавешенного входа, из-за полога которого неслись голоса по меньшей мере пяти женщин.

— Может быть, удастся проникнуть в дом в каком-нибудь другом месте? — предположил Тилорн. — Такую компанию мне не зачаровать. У меня сейчас и на двоих-то человек сил не хватит.

— Если Вихауви здесь и нам повезет отыскать незасыпанный ребячий лаз…

Пати, не тратя слов, двинулась вдоль сложенной из пальмовых отводов стены. Раз или два она останавливалась, прислушиваясь к доносившимся из дома звукам, прижималась лицом к щелям и наконец присела на корточки и махнула рукой, призывая товарищей присоединиться к ней.

— Там Вики, дочь ра-Сиуара. Ей лет тридцать с небольшим. Два года назад она овдовела и вернулась в дом отца, так как детей у нее не было. Она на что-то подбивает Вихауви, но что ей от него надо, я не поняла, — поведала Пати чуть слышным шепотом. Тилорн удивленно поднял бровь, а Ваниваки заглянул в щель между бревнами, силясь разглядеть, что же происходит в доме вождя негонеро, перегороженном циновками, подвешенными к поперечным балкам, на крохотные клетушки.