Русич. Перстень Тамерлана - Андрей Посняков Страница 18

– Вот тебе и путь чист, – выбравшись на берег, усмехнулся Раничев. – Какое там чист – одни камни! Байдарка – и та б не прошла.

Взошедшее солнце золотило верхушки елей да крытые старой соломой крыши села Хлябкое, блестело в болотных лужицах у дороги, что вела мимо села к боярской усадьбе, лучистыми зайчиками засверкало в реке, узкой, густо заросшей по берегам ракитой и вербой. Там же, у реки, в виду деревни, сидели в кустах волчьей ягоды четверо: трое молодых парней и один постарше – с рыжеватой косой бороденкой. Ждали. Видно – долгонько уже, парни то и дело вопросительно поглядывали на старшего. Тот хмуро отмалчивался, напряженно вглядываясь в болотную хмарь.

– Может, в болотине сгинули? – сам себя тихонько спросил он.

– Могли, ежели чужие, – услыхав, утвердительно кивнул один из парней, поправив на плече колчан со стрелами. – Могли… Может, зазря ждем, а, дядько Никита?

– Я те дам, зазря! – рассердился кособородый. – Сиди уж.

– Так я и сижу. Чего еще делать-то?

Так они и просидели, почти до обеда. А к обеду, когда жаркое солнце уже вовсю пекло плечи, на болотной дорожке показались нахлестывающие коней всадники, вооруженные копьями и мечами. Время от времени они останавливались, обшаривали кусты и, ругаясь, ехали дальше, взбивая копытами коней клубы серой дорожной пыли.

– А ну – все из кустов, – обернувшись, цыкнул на парней кособородый Никита. – Ежель что – только что с деревни выехавши, да смотрите у меня…

– Не подведем, дядько Никита, ты ведь нас знаешь.

– Вот потому-то и предупреждаю.

Парни и кособородый выбрались из кустов на дорогу как раз вовремя – отряд всадников как раз закончил проверять ближайшую рощицу и сейчас направлялся в их сторону. Было видно, как скакавший впереди придержал лошадь и указал рукой на парней. Остальные вмиг повытаскивали луки.

– Ждите, – крикнул парням Никита и, забросив подальше в кусты короткое копье-сулицу, быстро пошел навстречу всадникам.

– Не стреляйте! – Он замахал руками. – То я, Никитка Хват, верный холоп собакинский.

Один из всадников придержал коня:

– И впрямь, Никита… Ты чего тут?

– Да все делами хозяйскими, – подойдя ближе, уклончиво ответил Никита, внимательно осматривая воинов. Копья, луки со стрелами, татарские сабли. Ни кольчуг, ни шлемов, ни щитов – не на брань ехали, на ловитву. Быстро, однако. Значит, остальные-то деревни еще поутру обшарили, не думали, что беглецы в болотину сунутся – на то и расчет был…

– А мы с утра по всем деревням носимся, – подтвердил передний воин. – С поруба-то два татя сбежали, третий – отравлен. Ктой-то баклагу отравленную в погреб подкинул, он, вишь, и выпил.

– А те двое?

– А те, видно, не пили. Да мы и не ведаем толком – молодший хозяин сразу погоню выслал. Сказано – все деревни проверить, окромя Хлябкого, чего зря в болотину лезть?

Услыхав последние слова, Хват прищурился:

– Ну так чего вы полезли?

– Да боязно с пустыми руками возвращаться, – честно признался воин. – Колбята Собинич осерчал сильно, гневается. Вот мы и подумали, а вдруг тати тут?

– В болотине утопли тати. – Никита Хват скривил губы. – Некуда им больше деться.

– Вот и я говорю, что некуда, – обрадованно закивал воин. – Ты уж, Никитушка, замолви словцо, ежели что, перед молодшим хозяином.

– Пред Аксеном – замолвлю, – хмуро сдвинув брови, пообещал Хват. – Так ведь еще и старый есть. Гневается, говорите?

– Орет! Аж охрип весь, как бы удар не сделался. Аксен-то Колбятыч, сказывал, беглецов в полон не брать, стрелять, собак, сразу, а старый-то, Колбята, вишь, по-своему приказал – ловите, грит, обязательно да потом огнем пытать. Ты-то в Хлябком не встречал ли кого?

– Не, не встречал. Заворачивайте обратно, да и азм, грешный, с вами поеду.

Посовещавшись, воины развернулись и неспешно поскакали обратно. В спины им ярко светило солнце, и…