Крылья Урагана - Крис Банч Страница 18

За те восемнадцать месяцев, что Хэл прослужил в армии, произошло с полдюжины крупных битв, а мелких столкновений — еще раз в десять больше, но все результаты сводились только к увеличению потерь с обеих сторон.

Одна сторона двигалась к югу, другая преследовала ее, потом они менялись ролями.

Хуже всего приходилось сэйджинскому мирному населению, их деревушкам и фермам. Вдоль рочийско-сэйджинской границы тянулась широкая полоса разорения. Здесь всюду царило запустение, если не считать нескольких хорошо укрепленных замков. Все ремесленники и купцы, которые там были, держались поближе к армии, занимаясь своим ремеслом как и когда придется.

Но несмотря на все это, сельская местность не была пустынной. Она кишела бродягами, дезертирами с обеих сторон и — именно их следовало больше всего бояться — мародерами.

Они знали, что против них и свои, и чужие, поэтому ни от одного отряда солдат, с которым сталкивались, пощады не ждали и сами никого не щадили.

Выслеживать и уничтожать таких бандитов было одной из задач легкой кавалерии и одной из причин, по которым лицо Хэла Кэйлиса прочерчивали глубокие морщины, а улыбка появлялась на нем все реже и реже.

Все знали, что это сражение вряд ли что-то решит, вряд ли положит конец войне.

Знали все — кроме верховного командования обеих сторон.

Победу могла одержать армия той стороны, которая прорвалась бы через границу и опустошила территорию противника, сохранив при этом собственный тыл.

У Сэйджина и Дирейна было больше людей и лошадей. Рочийские солдаты были лучше обучены, и командиры у них тоже обычно были лучше. Кроме того, у них было больше драконов и больше магов.

С недавних пор рочийские драконы сменили тактику. Они все еще вели разведку с воздуха, но, как уже случалось в первые дни осады Паэстума, снова начали нападать на всадников и патрули, отваживавшиеся покинуть безопасную зону, находившуюся под защитой дирейнских катапульт.

Немногочисленных же дирейнских драконов использовали лишь для наблюдений, причем их сообщения часто оказывались неверными, а еще чаще их просто не принимали во внимание.

Хэл иногда задумывался, а не кончится ли все тем, что три страны, участвующие в войне, разом откатятся в состояние варварства.

Все, на что он сам мог надеяться — а то, что в Хэле не умерла надежда, свидетельствовало о его внутренней силе, — это дожить до конца войны. Слишком уж много солдат опустили руки, тупо смирившись с судьбой, и тем обрекали себя на гибель, ранения или плен — и ни на что больше.

Правда, конец этой войны терялся где-то далеко в будущем.

Хэл усилием воли вытащил себя из этих размышлений, не только потому, что они приводили его в уныние, но и потому, что всякий, чьи мысли уходили чуть дальше насущных забот, очень скоро пополнял собой список убитых.

Он обернулся в седле, оглядев свой патруль и прочесывая взглядом сначала окрестности, потом небо.

В этот миг из-за облаков вынырнул V-образный клин из четырех драконов, спикировавший на патруль.

Хэл выругался — должно, быть, какой-нибудь рочийский маг почувствовал их и выслал всадников.

— Драконы! — закричал он. — Рассредоточьтесь и во весь опор скачите к нашим укреплениям!

Коричнево-зеленые драконы пронеслись над ними, затем, круто развернувшись, помчались обратно и спикировали к земле. Они размахивали своими огромными крыльями почти в пятнадцати футах от земли, а потом, в надежде вызвать панику у лошадей и всадников, почти сомкнутым строем бросились на патруль Хэла, сразу же рассыпавшийся по полю в резвом галопе — это была отнюдь не первая атака драконов на Хэла.

— Уходим! — закричал Кэйлис, и всадники послушно погнали своих скакунов сначала в одну сторону, потом в другую.

Драконы попытались повторить их маневр, но не справились с этим, и десяток солдат, которым нападающие не смогли причинить никакого вреда, благополучно помчались дальше. Один — Хэл не разглядел, кто именно — даже набрался храбрости и выпустил в дракона стрелу.

— Скачите во весь опор!

Всадники безжалостно пришпорили лошадей, низко пригибаясь к их взмыленным шеям и стараясь не оглядываться на приближающуюся смерть.

Это оказалось нелегко, в особенности когда до них долетел крик. Хэл бросил за спину взгляд и увидел лошадь, брыкающуюся в воздухе. Из глубоких ран, оставленных когтями на ее спине, хлестала кровь, седло валялось на земле.

Всадник... Всадник барахтался в пыли, с трудом поднялся, потом, хромая, побежал, сознавая, что никто не вернется за ним — таков был строжайший приказ.

Хэл резко развернул скакуна, сделав курбет, и поскакал за своим оставшимся без коня солдатом, краем глаза заметив устремившегося вниз дракона. Он на полном скаку подхватил солдата, который чудом умудрился взобраться в седло позади него. Дракон пронесся всего в нескольких дюймах от них — Хэл вполне мог бы коснуться его правой лапы.

Он развернулся, чтобы скакать обратно. Усталая лошадь тяжело дышала, взмыленные бока ходили ходуном. На него устремились два дракона, не заметив друг друга, и лишь в самый последний момент избежали столкновения, дав Хэлу возможность нырнуть под расколотое надвое дерево.

Дракон врезался в пышную крону над его головой, взмыл вверх, готовясь повторить нападение. За гребнем холма начинались дирейнские рубежи — там было спасение. Патруль Хэла растянулся в цепочку, отчаянно пришпоривая своих скакунов.

Два дракона зашли на вторую атаку, но патруль был уже слишком близко к своим рубежам, и с полдюжины катапульт выпустили в воздух шестифутовые дротики, метя в крылатых великанов.

Ни один из них не достиг цели, но рочийские драконы улетели прочь.

Один из них издал крик, полный ярости и досады, и Джарт Ординей передразнил его. Как и всегда, у него получилось очень похоже.

Не останавливаясь, они проскакали мимо передовых застав и очутились среди своих. Теперь можно было распрямиться, вдохнуть полной грудью и даже щегольнуть кавалерийскими султанами, смеясь над в очередной раз обманутой смертью и радуясь еще одному дню жизни.

— Я тут подумал, — сказал лорд Каниста, командующий Третьим дирейнским легким кавалерийским полком, — что наш король очень выиграет, если вас произведут в лейтенанты и рыцари, сержант.

Хэл потерял дар речи. И было чему поразиться, ведь в дирейнской армии существовало всего три офицерских чина: лейтенант — который присваивался в основном лишь рыцарям; капитан — он давался исключительно рыцарям; и командующий — ими могли быть только лорды, герцоги и принцы.

За тонкими стенками палатки Канисты стоял невообразимый шум — армия готовилась к очередной битве.

— Во-первых, то знамя, которое вы заметили, принадлежит Гарсао Ясину, верховному главнокомандующему королевы Норции. Эти двое, как я слышал, находятся в близких отношениях. — Каниста многозначительно кашлянул. — Весьма близких. Поэтому предстоящее сражение будет иметь для рочийцев огромную важность.