Лаборатория. Железная власть - Игорь Вардунас Страница 18

— Я бы на вашем месте согласился, — Жуков лукаво погрозил собеседнице пальцем. — Не каждому выпадает такой шанс, да еще накануне диплома. Ведь после этого наступает пора начинать карьеру. А вы отправитесь в свободное плавание с перспективным предложением от крупной компании.

— Мне нужно подумать, — Марина закинула ногу на ногу. — Надеюсь, время есть?

— Безусловно, — профессор замахал руками. — Не торопитесь. Все обдумайте и принимайте решение. Я в любом случае вас поддержу.

Марина наблюдала, как декан, сложив руки домиком, сосредоточенно раскуривает буковую трубку.

— Юлиан Венедиктович, думаете, у меня получится? У «Топтыгина» действительно есть перспективы?

— Никогда не сомневайтесь в себе, голубушка, — профессор весело посмотрел на Марину из-под густых бровей. — Архимед говорил — дайте мне точку опоры, и я сдвину Землю. Вы звездочка на своем потоке и, если будете продолжать в том же духе, вас ждет блестящее будущее, уж поверьте старому корешку.

Марина улыбнулась. Все-таки он классный. В этот момент на ее запястье запиликал таймер наручных часиков, и она посмотрела на экранчик — тренировка в бассейне начиналась через два часа! В этот момент она должна была уже быть дома и вовсю собираться. Марина мысленно застонала. Ну, сколько можно, в конце концов.

— Заболтались? — заметив ее гримаску, Жуков понимающе улыбнулся и выпустил из ноздрей густой клуб ароматного дыма.

— У меня тренировка, а я совсем забыла, — Марина ответила извиняющимся тоном, мысленно обрушая на Костю, укатившего в центр по делам, все мыслимые и немыслимые кары. Домой придется ехать на маршрутке.

— Спасибо за чай, Юлиан Венедиктович!

— Заглядывайте к старику! — Профессор отсалютовал трубкой.

* * *

— Только попробуй сегодня норму не сдать, — беззлобно пригрозил папа, пока Марина закрывала за собой дверь в прихожей.

— Повесишь на компьютер замок? — она перегнулась через диван и чмокнула родителя в небритую щеку. — Не будь букой.

Глава семьи устроился перед широкой плазмой, на которой проигрывалась запись очередной футбольной тренировки. Молодые пацаны, будущие легионеры, в насквозь мокрой форме гоняли мяч под проливным ливнем, словн о щенки, резвящиеся с газонным опрыскивателем. Иногда нажимая на паузу, Осокин-старший склонялся над листом бумаги, где чертил какой-то мудреный оборонительно-атакующий план.

— На кафедре задержали, — Марина запрыгала в прихожей на одной ноге, стаскивая по пути кед. Мысли об успешной судьбе «Топтыгина» приятно кружили голову. И зачем теперь нужны нормативы? — «Золотой прогресс» хочет купить моего мишку! Предлагают десятилетний контракт!

— Хоть бы посоветовалась сначала. — Папа перемотал изображение и снова взялся за карандаш.

— Я еще ничего не решила. — Марина подобрала разбросанные по гостиной шлепанцы и, включив в ванной комнате свет, покидала в пакет косметичку, пушистую губку и флакон яблочного шампуня.

— И кончай одеваться как школьница, — в дверь заглянула Елена Степановна. — Я про эти дурацкие мужские футболки. Купила вдь нормальный домашний халат.

— Видела, спасибо, мамуль, — Марина взъерошила русые локоны, веером рассыпавшиеся по лопаткам, и присела на краешек ванны. — Заплетешь косичку?

— Опять опаздываешь?

— Маршал на кафедре задержал. «Золотой прогресс» хочет…

— Да уж, наверное, все соседи слышали. Поздравляю! — Елена Степановна поделила волосы дочери на несколько одинаковых прядок, и послушно замершая девушка ощутила, как в ее затылок уперся первый тугой узел. — У тебя уже начинается карьера, есть молодой человек, а мы и поболтать-то об этом можем всего пару раз в месяц. Я неинтересная мать, да?

— Ты самая лучшая, ты же знаешь, — Марина улыбнулась матери, и та мягко вернула ее голову в прежнее положение.

— Не вертись.

…Когда она выводила из гаража стрекочущий горный велосипед, до тренировки оставалось каких-то пятнадцать минут. Костя до сих пор не звонил и отчего-то не брал трубку, а с ним так хотелось поделиться радостными новостями. Засунув телефон в карман спортивной куртки, Марина запрыгнула в седло и резво закрутила педали, выезжая на улицу, залитую теплыми лучами заходящего солнца.

Следующим утром Костя заехал за ней позже обычного и был какой-то странный: отвечал односложно и невпопад, словно его голова была занята другими мыслями. От него отчетливо веяло напряжением, и Марина с затаенной тревогой осознала — что-то не так. Костя довез ее до университета, и девушка сразу понеслась на лекцию — привычная круговерть на время вытеснила из головы беспокойные мысли. Но когда вечером она сбежала по крыльцу и запрыгнула к нему в машину, спасаясь от разыгравшегося апрельского ливня, то увидела, что любимого по-прежнему что-то терзает.

По дороге домой Костя вдруг свернул на расчищенный под новостройку пустырь в квартале от дома Марины.

— Да что с тобой такое, — не выдержала она, пока машина сбрасывала ход, хрустко подминая шелестя щий под колесами гравий. — Мне ты можешь сказать?

Она заглянула в лицо Кости, на котором отражалась какая-то внутренняя борьба.

— Дело в ребенке. — Он уставился в лобовое стекло, по которому барабанил дождь.

— В каком… ребенке? — Марину словно ударили по затылку.

Выдохнув, Костя откинулся на сиденье, закрыв глаза. Наконец, собравшись, он крепко сжал руль и коротко рубанул:

— Я женат.

Выдав это признание, он облизнул пересохшие губы и впервые посмотрел на Марину.

— Ты женат, — пробормотала она, чувствуя, как каждую клеточку тела сковывает озноб.

— Я хотел ее бросить, правда, — Костя отвернулся и продолжил, с трудом подбирая слова: — Первый год еще ничего было, а потом стали цапаться по пустякам. Устали друг от друга. А с тобой я словно жить заново начал. Улетал куда-то, совсем голову потерял. Ты… таких нет больше. Но вчера… у нее ребенок будет. Мой ребенок. Я не могу ее бросить. Она как узнала, даже светиться стала вся. Я совсем не ожидал, что так получится…

— Зачем ты рассказал? — спросила Марина, чувствуя, как внутри все рассыпается на сотню осколков от чудовищного удара правды.

— К разводу все было готово. Просто эта случайность…

— Ребенок — случайность? — перебила она, резко повысив голос.

— Нет! Конечно же нет! — согласился Костя и добавил: — Знаю, как все это звучит… но… я не могу их оставить.

— Не утруждайтесь. Я все прекрасно понимаю, Константин Юрьевич. — Марина с липкой смесью отвращения и стыда вспомнила, как, задыхаясь от счастья, впервые испытала с ним упоительно-сладкую боль. — Как ее зовут?

— Что?

— Скажи мне. Как. Ее. Зовут, — ощутив разливающуюся в груди дурноту, раздельно прошептала Марина, невидящим взором смотря на лобовое стекло, исполосованное ручейками воды, словно трещинами. Как что-то у нее внутри.