Хадават - Вячеслав Ковалев Страница 18

Дверь плавно открылась, как только они подошли. Дядя провел его через широкий холл в небольшой уютный зал со стоящим посреди него камином, сложенным в форме круглого стола с массивной мраморной столешницей. Прямо в центре него был устроен очаг, в котором горели дрова. Над огнем свисала внушительная вытяжка. Стильная штука. И красивая. Около стола-камина стояло два кресла, перед которыми уютно расположились пузатая бутылка, пара коньячных бокалов, пепельница и коробка с сигарами.

– Присаживайся, разговор, как я уже сказал, будет серьезным и долгим. – Дядя сел, взял бутылку, плеснул в бокалы понемногу темно-янтарной жидкости. Один бокал протянул Никите. Тот взял и сел во второе кресло.

«А здесь ждали нашего приезда, – подумал он, – бутылка, два бокала, в камине вон огонь горит».

– Я люблю пить коньяк просто так, без ничего. Некоторые утверждают, что к нему нужно подавать горький шоколад, народ попроще заедает лимоном, но по мне, так все это только портит чудесный напиток.

Никита кивал, хотя знатоком и ценителем конька не был. Он предпочитал по-простому жахнуть холодненькой водочки в кругу добрых знакомых, да под хорошую закуску, да под хорошую беседу. Весело похрустеть молоденьким солененьким огурчиком, схватить на вилку сочащийся соком кусок банально жаренного мяса, перемежая это солеными мужскими шутками и историями «из жизни».

– Куда лучше так, просто, хотя, если ты что-нибудь хочешь, сейчас принесут.

– Не надо.

– Вот и хорошо!

Дядя сделал небольшой глоток из своего бокала, зажмурился, потом потянулся и достал сигару.

– Тебе не предлагаю, знаю – не куришь.

Это было правдой. Никита не курил никогда. Даже в шальном детстве, когда сверстники спешно раскуривали одну сигарету на четверых, прячась за углом школы, его сия чаша миновала. Почему так, он не задумывался. Не хотелось, и все.

Раскурив сигару, дядя посидел еще немного. Никита терпеливо ждал.

– С чего бы начать? Ладно! – Дядя будто на что-то решился. – Послушай, Никита, то, что я буду говорить, может показаться тебе нелепым, странным, но я попрошу тебя внимательно выслушать меня и по возможности поверить. Для меня сейчас главное, чтобы ты поверил. – Он говорил тихо, четко проговаривая слова. Он не смотрел на Никиту, его взгляд был прикован к огню.

– Разве я могу усомниться в ваших словах?

Дядя скривился.

– Ладно, попробуем. – Скажи мне, ты веришь в Бога?

Вопрос застал Никиту врасплох. Он удивленно посмотрел на генерала – не шутит ли? Нет, тот был серьезен. Он пристально смотрел на Никиту, было видно, что дядя напряжен. И Никита понял, что вне зависимости от сути разговора от него ждут искренности. Прежде всего искренности. Остальное потом.

– В общем, да, – медленно проговорил он, – в церковь не хожу, но в общем, да.

– Это хорошо! – сказал генерал. (Да, сегодня это фраза вечера.) – Потому что то, что я расскажу, не надо пытаться понять, не то и свихнуться недолго, в это можно только поверить. – Дядя сделал глоток, пыхнул сигарой. – Он действительно есть, – начал он. – Создатель. Господь. Всевышний. Что бы там ни говорили и ни писали, он есть. И он создал этот мир. И нас. По своему образу и подобию. Многие думают, что по образу и подобию – это значит, что мы похожи на него внешне: руки, ноги, уши, нос. Нет. Форма для него совершенно неважна. Это для нас, для жизни здесь. Мы подобие его, потому что можем мыслить, у нас есть своя воля, мы даже можем творить. Это истинный дар божий людям, понимаешь? Говорят, что другие расы никогда этого не могли. Даже ангелы. А еще говорят, что, когда Господь создал землю и населил ее людьми, он оставил заботы этого мира. Это не так. Человек захотел свободы, и он ее получил. – Дядя ухмыльнулся. – Слышал о грехопадении?! Мы захотели свободы! – еще раз повторил он. – И получили ее. А значит, причиной того, что с нами происходит, являемся мы сами. – Он снова замолчал.

Никита ждал главного. Потому что понимал, что поверить его просят не в Создателя, эта вера у него и так есть. То, во что он должен поверить, будет дальше. Его обуревали странные чувства. Весь сегодняшний вечер ужасно диссонировал со всей его жизнью в гильдии. Нынешний разговор получался какой-то неправильный, не должно его быть. Тем временем дядя продолжил:

– Я не буду тебя загружать ненужными рассказами о множестве миров, наличии сверхъестественных сил и так далее. В этом нет необходимости. Здесь я тебе Америк не открою.

Да, необходимости в этом не было. Гильдия была не обычной организацией. Кто-то думал, что это особая государственная контора, кто-то – что сверхзасекреченный НИИ, занимающийся особыми разработками, кто-то – что они из мира криминала. И все были правы и неправы одновременно. Гильдия была связана и с первыми, и со вторыми, и с третьими. И первые, и вторые, и третьи считали, что гильдия принадлежит им. Но она не принадлежала никому. И никому не подчинялась, умело лавируя и манипулируя, создавая иллюзии у тех, кто считал ее своей. И основным полем интересов гильдии было сверхъестественное. Да, да. Именно так. Домовые, лешие, йети, экстрасенсы, ясновидящие, знахари и бабки-шептухи, НЛО и внеземные цивилизации. В общем, все то, чему люди не могли дать сколько-нибудь внятного объяснения. Гильдия изучала эти явления и, что самое главное, использовала в своих интересах. А интересы ее были обширными.

– Пойдем, я тебе кое-что покажу. – Дядя снова встал, приглашая Никиту за собой. Он подошел к одному из стеллажей, стоявшему у стены, пощупал полки, и вдруг часть стеллажа выехала вперед и чуть в сторону, открывая проход – небольшой, как раз одному человеку пройти. Никита не удивился, такие штуки в гильдии были в порядке вещей. Они попали в небольшую, метра три на три, комнату. Прямо перед ними находилась широкая деревянная дверь, слева от нее лестница, ведущая вниз. И все. Генерал уверенно шагнул к двери, открыл ее, отодвинул решетку, оказавшуюся за ней. Лифт. Никита вошел следом. Дядя нажал на кнопку с цифрой 1. Они поехали. Вниз.

«Очень интересно», – подумал Никита. Недоумение, охватившее его в начале разговора с дядей, постепенно сменилось любопытством.

Через некоторое время лифт остановился. Помещение, в котором они оказались, было просторней предыдущего, но ненамного, за ним начинался коридор. Магистр уверенно двинулся по нему, Никита следом. Слева и справа то и дело попадались двери, короткие ответвления коридора.

– Здесь располагается наш архив и аналитический центр, – бросил на ходу дядя, – я потом тебе все покажу. Нам сюда.

Они подошли к одной из дверей. Дядя открыл ее, пропуская Никиту вперед. Тот шагнул. Это помещение не было похоже на другие. Во-первых, оно было очень большим, по периметру шли массивные, покрытые затейливыми узорами колонны, поддерживающие потолок. Все стены были расписаны сценами битв и сражений. Люди, дерущиеся с людьми. Люди, сражающиеся с чудовищами. Чудовища, набросившиеся друг на друга. Никита сразу понял, что это работа не современных художников. Почему он так решил, он не мог бы объяснить, но был уверен в этом.