Настоящее напряженное - Дейв Дункан Страница 18

Когда он закончил свой рассказ, они как раз подходили к «Черному дракону», излюбленному заведению ходячих пациентов Стаффлз, – здесь подавали неплохое пиво и вполне пристойный ленч. Разумеется, в пивной было полно посетителей, и еще куча народу терпеливо ждала у стен. По счастью, прямо перед носом у Смедли освободился столик, и он тут же забил его. Прежде чем кто-либо успел оспорить его права, мисс Прескотт села, и претенденты сердито отступились.

– Мой любимый столик, – довольно вздохнул Смедли.

– Интересно, как вам удалось это, – пробормотал Джинджер.

– Что удалось?

– Ничего. Хотите выпить, мисс Прескотт?

Она выбрала шерри. Смедли заказал одну горького и одну мягкого. Джинджер пошел за заказом.

Алиса почти не изменилась. Ее лицо всегда было чуть вытянутым – лошадиным – и осталось таким же, но это нисколько его не портило. Тогда, в четырнадцатом, Эдвард был от нее без ума. Кольца она не носила. Интересно, как она относилась к Эдварду? И как она относится к нему теперь, после всего? Она была года на два, на три старше его. Теперь она еще старше, а Эдвард…

Вспоминая, как странно молодо выглядит Экзетер, Смедли вдруг припомнил его слова насчет зубов и исчезнувших дырок. Уж не поэтому ли у него такой юный вид? Может, он действительно не постарел в этом своем другом мире? Мать твою, вот это да!

– Что-нибудь не так, капитан? – холодно осведомилась мисс Прескотт.

Он смотрел сквозь нее.

– Нет, ничего…

Джинджер поставил на стол пенящуюся кружку; Смедли потянулся к ней, чертыхнулся, сменил руку и припал к пене губами. Сукин сын!

Вот она, правда, и никуда от нее не деться: он верит и в это Соседство, и в Олимп! Конечно, то, что у человека в возрасте двадцати одного года все еще нежно-розовые щеки – не самое убедительное доказательство. Такое со многими случается, хотя позже они, как правило, стареют быстрее остальных. Просто это был еще один фрагмент мозаики. Должно же быть какое-то объяснение этому тропическому загару во Фландрии.

– Все, что у них осталось, – это милтонский пирог. – Джинджер принес пива и себе, но не садился.

– Обычно он у них вполне съедобный, – сказал Смедли.

Алиса не возражала. Джинджер снова ушел заказать блюда. Нормальное обслуживание тоже относилось к тем вещам, которые за время войны канули в небытие. Зато теперь у Смедли появился шанс поболтать с девушкой с глазу на глаз и посмотреть, сколько раз он заставит ее улыбнуться.

– Ну и как вам война, мисс Прескотт?

– Раньше вы называли меня Алисой.

– Я, наверное, был ужасным маленьким нахалом? Помнится, вы называли меня Прыщом.

– А теперь мне придется называть вас Медалью! Здорово это вы! Я слышала, вас ждут во дворце для…

О Боже! Его глаз начал дергаться. Он отвернулся, чтобы скрыть это. Бесполезно – у него начинался приступ. На всю катушку. Ему хотелось пить, но он не мог поднять кружку своим обрубком, и… черт! Проклятие! Он вскочил и почти бегом устремился к выходу.

Холодный дождь немного помог. Когда слезы прекратились и он снова обрел способность более или менее нормально дышать, он вернулся. Его спутники неторопливо поглощали пирог со свининой, обсуждая чудовищные цены на продовольствие. Они не сказали ему ни слова, пока он не сел, словно нет ничего более естественного для взрослого мужчины, чем истерические припадки. Он не стал извиняться, боясь, что все начнется сначала.

Впрочем, какая разница? Теперь, что бы он ни сказал, они ни за что не поверят ему – после подобного-то представления! Он пытался проткнуть вилкой твердую корку пирога, продолжая жалко молчать. Его спутники изредка перебрасывались словами через его голову. Когда они разделались с пирогом, народу заметно поубавилось. Соседние столики освободились, значит, самое время поговорить о деле. Правда, он не был уверен, что сможет это делать без пены у рта.

– Во-первых, – сказала Алиса с таким видом, словно организация побегов из тюрьмы для нее повседневное занятие, – нам надо вытащить его из Стаффлз. Во-вторых, его необходимо доставить в Лондон, прежде чем они вызовут ищеек. – Она покончила с едой, но продолжала смаковать напиток. – И в-третьих, нам надо найти ему надежное убежище, чтобы он смог оставаться на свободе. Я ничего не забыла?

Она посмотрела на Смедли. Он кивнул, боясь открывать рот.

– Я думаю, для начала этого хватит. – Джинджер задумчиво почесал бороду. Казалось, он сам удивлен тем, что дал втянуть себя в подобную безумную авантюру.

– Отлично, – продолжала она. – Итак, пункт первый: можем ли мы вытащить его из здания?

Смедли снова кивнул.

– Это по вашей части, Джулиан, – сказала она. – Но как?

– Два плана, – хрипло произнес он, стиснув под столом кулак и отчаянно стараясь, чтобы голос его не дрогнул.

– Почему два?

– Нельзя доверять Стрингеру! Очень уж он любопытен. По-моему, он хочет, чтобы Эдвард выдал себя, пытаясь бежать.

– Ясно.

Он догадывался, о чем она думает.

– Я знаю, что это звучит дико… – Ох, черт, какая разница? Он и впрямь рехнулся! Они оба понимают это не хуже его самого!

– Вы сказали. Стрингер говорил, что знал Экзетера? – буркнул Джинджер.

– Пожимал ему руку после того безумного матча.

– Неправда.

– Что?

Джинджер снял пенсне и протер его рукавом. Он всегда так делал, когда был расстроен.

– Маленький Стрингер никогда не интересовался спортом. Это его брат увлекался крикетом. И в Итоне тогда был именно Большой Стрингер. Я знаю. Я тоже был там тогда. Я сидел как раз за ним. Я помню толпу, что собралась вокруг Экзетера. Я помню, что там было несколько десятков болельщиков, но готов поклясться, Маленького Стрингера там не было.

Какое-то незнакомое ощущение на коже у рта подсказало Смедли, что он, должно быть, улыбается. Еще один кусок мозаики лег на место! И если недоверие ко врачам является доказательством сумасшествия, значит, Джинджеру Джонсу тоже место в их клубе.

– Большой Стрингер – это тот, что солдат? – спросила Алиса. – А он может быть вовлечен во все это? Не мог он узнать Эдварда там, в Бельгии, и предупредить брата?

– Мне кажется, мы не можем доверять никому, – заявил Смедли. – Пусть нас будет только трое. – Вот забавно: он предлагает им довериться трясущемуся психу.

– Согласна! Но расскажите нам, что вы придумали.

Придерживая до поры до времени третий план, Смедли обрисовал первый, придуманный на ходу исключительно для того, чтобы ввести Стрингера в заблуждение, а потом и второй – пожарную тревогу.