Первый всадник. Книга вторая - Анастасия Сиалана Страница 18

Он сжал мои ладони и слегка притянул их к себе. Костя изливал душу, а для этого необходимо было мужество и поддержка. Я же сидела и жадно ловила каждое слово. Мне было больно, но в то же время это приносило своеобразную эйфорию, ведь меня любили. Искренне, неистово и нежно.

– Когда я спас тебя из-под машины, то ощутил отклик на свое прикосновение. В тот раз я использовал свои способности, тем самым дав толчок к пробуждению твоих. Не передать словами, как я был счастлив, осознав, что ты видишь высших и сама можешь оказаться из нашего числа. Это вселило в меня надежду.

Костя поднял взгляд и посмотрел прямо в мои глаза. Следующие слова были самыми сложными, но он их всё-таки произнес.

– Тем сильнее был удар, когда я понял, кем ты являлась на самом деле. И если с человеком я мог быть рядом, мог любить, охранять и смотреть издалека, то с тобой само чувство «любовь» не имеет права на существование. Ты осознаешь, в каком отчаянии я был?

В голосе нарастало напряжение, руки сильнее сжимали мои пальцы, в глазах появлялось все больше боли.

– Я даже не схватил тебя! Прикрыл и продолжил лгать своим братьям. Я напрочь попрал все правила и законы небес! Да меня молнией должно было испепелить еще в тот день, когда я привел тебя к себе в квартиру, зная о скрытой сущности. – Он сорвался. Почти кричал и злился от собственных запретных чувств.

– Могу помочь с этим, – процедила я, вырывая руки из крепкой хватки ангела. – Я мастер по испепелению, спроси у Льва.

– О! Покалечишь меня? Давай, тебе не впервой. – Он раскинул руки в стороны, подставляясь под возможный удар с моей стороны. Он будто жаждал его и умолял меня просто покончить с его жизнью.

– Сожжешь, как проделала это с моим собратом? Может, рубанешь мечем? Или не в твоем стиле повторяться, раз при побеге с небес ты это уже проделала?

Он так яростно злился и плевался ядовитыми словами, что я видела всю его боль воочию. Это было тяжело. Настолько, что я не выдержала и тоже сорвалась.

– А каково было мне?! Ты об этом подумал? Насколько тяжело было жить тысячелетиями взаперти, не видя света белого. В темноте, тишине и одиночестве! Каково было мне?!

Я вскочила, оставаясь стоять на кровати, но отошла от ангела к самой стене, чтобы ненароком не навредить. Сейчас мне действительно хотелось его ударить. В груди ширилась жгучая обида, выжигая любое сочувствие. Ладони потеплели, волосы взметнулись вверх и опали, вспыхнув рыжим пламенем. Моя душа неистовствовала.

– Ты винишь меня в побеге? – сдержанно спросила, еле останавливая себя от уничтожения парочки кварталов. – Ты не имеешь на это права. Никто не имеет. Никто не был на нашем месте.

– Ты права. Я не был на твоем месте, а ты не была на моем. Тебя не терзали сто дней клювами орлы в наказание за побег всадников. Ты не сидела вечность на одном месте, будучи лишь ключом, замком и стражем. Тюремщиком, которого ненавидел заключенный больше всего на свете. Одна задача, одно предназначение и полное безразличие небес к нашей дальнейшей судьбе. Ио нужны вы, а мы лишь приложение, – хрипло произнес Костя и сжал кулаки, опуская взгляд.

Естественно, я знала об этом. Я сама недавно рассуждала на тему, что случится с ключами, если всадники не вернутся. Я не была идиоткой и прекрасно понимала, на что способен Ио. Я плохо помнила события прошлого, но отлично знала, что ничего хорошего от небес ждать не стоит.

– Крылатый урод, – прорычала, осознавая, что злиться на тетраморфов глупо. Однако я не могла перестать беситься и вымещала свои обиды таким детским способом. Становилось легче.

– Бешеная дура, – не остался в долгу ангел. Его ноздри раздувались от гнева, а желваки на лице играли от напряжения.

– Придурочный дебил! – уже гораздо громче ругнулась я.

– Ненормальная истеричка! Решила сравнять город с землей? – Он кивнул на мои пылающие ладони.

– А что, хочешь меня остановить? Ну конечно, ты же цепной пес небес. Натаскан хватать неугодных.

– Так и есть. Особенно если это помешанная на разрушении малолетка, не способная себя контролировать!

– Ненавижу! – выкрикнула и рванула в сторону ангела, готовая вцепиться ему в горло и вырвать к чертям собачьим сердце.

– Люблю!

Не смогла. Физически чувствовала, что не могу навредить ему. Как бы ни кричала, ничего от этого не изменилось. Я схватила за грудки тренера, тряся его изо всех сил, отчего тот слегка пошатывался, но серьезно навредить не пыталась.

– Ненавижу! Будь ты проклят! Убирайся на свои драгоценные небеса! – продолжала твердить я, ощущая мокрые дорожки на щеках и щекочущие подбородок соленые капли.

– Люблю. Буду. Не уйду, – отвечал на каждое мое восклицание ангел, просто позволяя трясти его как грушу.

– Прекрати изображать камень! Хватить просто стоять! Сражайся! – Я начала колотить тетраморфа кулаками по груди, рукам, животу, не нанося ощутимых повреждений. Сил на это у меня не было. Пламя на волосах потухло и затаилось.

– Люблю. – И он крепко обнял меня, когда я без сил уткнулась лбом в его плечо и разрыдалась.

Это было впервые, когда я рыдала, с того самого рокового дня, когда Костя спас меня из-под колес Порше. Вместе со слезами выходила боль, обида, напряжение. Я освобождалась.

– Ненавижу, – пробурчала, отталкивая от себя ангела. – Как же я тебя ненавижу!

– Аналогично, – ответил ключ и в один шаг сократил между нами расстояние, нетерпеливо целуя меня в самые губы.

С диким нетерпением и оставшейся злостью я ответила ему, крепко хватая за волосы на затылке и буквально запрыгивая на ангела. Он подхватил меня, сильно прижал к себе и в один момент упал на кровать. Поцелуй не был нежным, он был грубым, страстным и желанным. Нас просто разрывало от противоречий. Хотелось одновременно придушить любимого и заласкать до смерти. Непередаваемый коктейль чувств, что привел нас к черте.

Я все же добилась своего. Виктория – всегда победа. Пусть даже таким образом.