Королевство Краеугольного Камня. Книга 1. Мастер крушений - Паскаль Кивижер Страница 18

– Так умеет он танцевать или нет, наш Тибоша?

– Не сметь называть его высочество принца Тибошей! – возмутился адмирал Дорек.

– Давай, говори, хороший он танцор или нет! Дома у него на этот счет репутация так себе.

– Великолепный, – отрезала Эма.

И услышала в ответ громкий смех.

– Оставьте ее в покое, – возвысил голос адмирал, хорошо знакомый с придворными Сириеза. – Ей там и без вас досталось.

– Достались икра и бланманже, это точно!

Матросы хохотали, хлопая себя по ляжкам. И чем громче был хохот, тем более отстраненно и гордо смотрела на них Эма, высоко подняв голову.

Адмирал переглянулся с первым помощником. Гийому было не до смеха, пересуды его удручали. Овид, баталёр, теребил на шее ожерелье из акульих зубов. Лукас и раньше никогда не снисходил до подобных разговоров. Доктор, получив урок, остерегался вступать в дискуссию. Щепка открыл было рот, но тут же захлопнул его. Зато Феликс охотно поддержал разговор:

– Скажите на милость, что плохого покружиться в вальсе с принцем, да еще с таким красавчиком, как наш?

– Помолчал бы лучше, барышня, – одернул его Бушприт.

– А ну повтори! Повтори, что сказал. – Феликс начал засучивать рукава.

Адмирал стукнул кулаком по столу.

– Хватит! А то все искупаетесь в море!

– А потом получим по миндальному печенью? – подал голос баталёр.

– Печенье! Печенье! Печенье! – забубнил Проказа.

– А вас обоих отправлю к принцу! – пригрозил Дорек, снова пообещав себе обедать и ужинать в каюте.

Склянки напомнили о смене вахты, положив конец обеду и насмешкам.

– Все на палубу! Немедленно!

Дорек поспешил к Тибо и нашел его в кубрике – принц сидел нечесаный, в расстегнутой рубахе.

– Команда сменила курс, принц! – с порога объявил адмирал. – Им с юнгой больше не по пути. Он для них словно кость в горле.

Тибо покачал головой. Другого и ждать не приходилось. Потому он и колебался, решая, приглашать Эму в свиту или нет. Он старался видеть в ней юнгу и только юнгу. Значит, не только ему это не удалось? Адмирал прибавил:

– Парни ее приняли, так сказать, как товарища. А вы, ваше высочество, взяли и превратили ее женщину. Вот в чем дело.

– Эма и до этого была женщиной, Дорек, и все это прекрасно знали, – возразил Тибо.

– Она была юнгой, теперь ее будут донимать насмешками и выживать всеми силами, можете не сомневаться, принц. Женщина на корабле – беда в море. Помните, сколько неприятностей было у Феликса?

– Он с ними справился.

– Сомневаюсь, что казарка голыми руками задушит крокодила.

Тибо почесал подбородок, а Дорек продолжал:

– Решение есть, принц, я сказал вам в первый же день.

– Какое же?

– Высадить ее на берег, ваше высочество. Рано или поздно она должна сойти на берег! Ведь она куда-то да направляется!

– Именно, что куда-то.

У Тибо давно возникло подозрение, что Эма ему солгала. Слишком знакомым было лицо у девочки в медальоне. Упрямым выражением точь-в-точь напоминало Эму, когда они обнаружили ее в трюме между мешками сухофруктов и риса. Но Тибо не спешил выводить ее на чистую воду. Почему-то в глубине души он дорожил этой ложью. Ведь если нет никакой сестры, то и у него нет никакой причины оставлять Эму на шхуне.

– Послушайтесь меня, ваше высочество. Послезавтра мы снова бросим якорь. Примите решение, очень вас прошу. Если она будет сопровождать вас и в Ламоте, у нас снова будут неприятности. Лучше распрощайтесь с ней всем на благо.

Тибо ограничился кивком. Закончить разговор адмирал предпочел на положительной ноте:

– Слышал, вы стали отлично танцевать, ваше высочество. То-то порадуете вашего батюшку-короля!

– Все дело в партнерше, – объяснил Тибо с широкой улыбкой.

Адмирал недовольно поджал губы: от таких улыбок хорошего не жди!

Эма тем временем решила, что надежным убежищем для нее будет лазарет. Лукас встретил ее молчанием и продолжил клеить ярлыки на склянки с мазями. Неловкую тишину нарушили вопли Проказы, который появился, отодвинув грязную занавеску. Он вывихнул себе плечо. Лицо, смазанное толстым слоем жира, было бледным как полотно. Фельдшер силой усадил его на табурет.

– Хватит скулить, – сказал он. – Утром кто громче всех смеялся? Ну-ка, Эма, вправь ему руку, заодно и счеты сведешь.

Эма встала позади Проказы и резким точным движением дернула руку. Ну и боль! Сустав встал на место, и плечо перестало болеть. Марсовой бухнулся перед Эмой на колени. По сальной щеке потекла слеза.

– Пошел отсюда, – распорядился Лукас. – Три дня без гамака. Спать на полу, на спине, а сейчас прочь из лазарета.

Занавеску в лазарет отодвигали только страждущие. И приходили, когда терпеть становилось невмочь. Больных Лукас передавал в руки Эме, желая, чтобы они прониклись к ней уважением.

Пришел баталёр.

– Зуб ни к черту, весь сгнил. Возьми большие щипцы, Эма. Его нужно вырвать.

Старшему матросу:

– Придется наложить шов, старина, хотя Эма терпеть не может шить и осталась у нас только леска.

Коку:

– Так, нарыв? Ну-ка покажи ягодицу. Ну что, Эма, вскрываем? Готовь скальпель.

У Гийома Лебеля в каюте всегда царил кавардак, и он предпочитал заполнять журнал в закутке рядом с лазаретом, где стоял массивный стол, приколоченный к полу здоровенными гвоздями. Сценки в лазарете его очень забавляли. Когда адмирал спросил у него, как, по его мнению, выкрутится юнга, он ответил:

– Лукас изо всех сил старается. И больше проблем не у юнги, а у парней. Так мне кажется.

День выдался тяжелый для всех, и Эма предпочла ужинать на кухне, не желая получить очередную порцию насмешек. После ужина она поднялась на верхнюю палубу, где так и задувал пронизывающий ветер. Пришлось поплотнее закутаться в плащ, который доходил ей до самых щиколоток. Ветер играл ее волосами, обдавал морскими брызгами, даже на губах Эма чувствовала соль. Она перегнулась через леер и стала наблюдать за дельфинами, которые сопровождали «Изабеллу».

Кстати, о сопровождении…

Эма очень сожалела, что увлеклась танцами. До того увлеклась, что забыла обо всем. Позволила чужим рукам приручить себя, почувствовала доверие. Доверие? Это самая большая опасность. Бдительность всегда была ее верным стражем. И как мучительно было снова вернуться на шхуну. Да и есть ли на свете место, где она почувствует себя дома? Где будет сама собой? Где не понадобится ничего скрывать?

Из-за ветра Эма не услышала шагов принца Тибо, который тоже поднялся на верхнюю палубу. Как она, он подошел к лееру и стоял, сунув руки в карманы, на почтительном от нее расстоянии. Принц тоже смотрел на серебристых дельфинов, которые то подплывали, то уплывали от «Изабеллы». А Эма прилагала невероятные усилия, чтобы и дальше делать вид, будто его не замечает. Ветер свистел у них в ушах. Тибо поднял воротник и закричал во весь голос, чтобы быть услышанным: