Искра для Снежного феникса - Анна Сергеевна Гаврилова Страница 18

Искра

Фиар выглядел сейчас таким нормальным, таким неожиданно приятным, что я расслабилась. Потянулась к нему и уже открыла рот, чтобы поведать о своей жизни, но тут в голове щёлкнуло – подожди, Искра, не спеши.

Подозрительность расправила крылья и недобро сощурилась. Под её напором вспомнилось вдруг, что я вообще-то в другом мире, и что меня наглым образом похитили. Забрали против воли, а потом заявили, что я не очень-то нужна.

А теперь? Что этот крылатый мужчина делает? Разжёг камин, подпоил леди вином и неожиданно перестал заламывать в надменном жесте бровь?

Разве так бывает? И почему всё происходящее вызывает этакое ощущение ну очень профессионального пикапа?

Одно из двух: или я чего-то не понимаю в фениксах, или кое-кто совсем берега попутал. Решил прикинуться хорошим, чтобы… я не замёрзла в такую холодную ночь?

Кстати, за окном стремительно темнело, а атмосфера в комнате становилась всё романтичнее. И пусть я ещё не научилась ориентироваться в архитектурных решениях этого мира, в их сложной планировке жилых помещений, но возникла одна не очень радужная мысль…

В итоге вместо слов о своём прошлом, о семье и учёбе в универе, я спросила:

– Фиар, а можно уточнить? Мы сейчас где находимся?

– В гостиной моих личных покоев, – ответил Снежный помедлив.

Я привстала и принялась оглядываться.

– А вон та дверь ведёт в твою личную очень роскошную спальню? – я ткнула пальцем, указывая направление.

Он опять-таки сказал не сразу:

– Да.

Бинго. Что и следовало доказать.

Я упала обратно, широко улыбнулась, и… нет, льдистый мой. Не дождёшься!

Пикапер недобитый быстро всё сопоставил и заявил:

– Искра, это не то, о чём ты подумала.

– Оу, а ты ещё и мысли читать умеешь? – фыркнула я.

Феникс стиснул зубы и даже бровь заломить в свойственной себе ироничной манере попытался, но едва заметный румянец на скулах выдал его с головой! И это оказалось мило. Не так мило, конечно, как у того же Вьюго или любого другого снежного малыша… И всё же глядя на разоблачённого и краснеющего принца приходилось сдерживаться, чтобы не расхохотаться, как совсем недавно в зимнем саду.

Не знаю, что такого разглядел вдруг во мне Фиар, но взгляд его из смущённого стал хищным и таким жадным, что в следующую секунду краснеть пришлось уже мне.

А как и все рыжие я краснею густо и обильно, заливаясь свекольным румянцем по уши. Марфушенька-душенька в самом ярком и запоминающимся своём образе нервно курит в сторонке.

И чем сильнее пылали мои щёки, тем более жадно смотрел Тринадцатый принц. Ноздри его хищно раздувались, глаза под сдвинутыми к переносице бровями сощурились. В их синей глубине вспыхнули ледяные звёзды, и вокруг них понеслись в дикой, неистовой пляске целые полчища снежинок.

– Фиар, – выдохнула я и не узнала свой голос. Таким он внезапно стал низким и слабым. – Не надо. Не смотри на меня так.

Феникс сглотнул, не прерывая своего гипнотизирующего взгляда и сделал шаг навстречу.

– А как я смотрю на тебя, Искра?

– Не знаю. – Нервно ответила я, вновь поднимаясь и отступая на шаг. Не ожидая от себя самой вдруг выпалила: – Но на трофей так не смотрят.

Движение феникса застыло в воздухе. Потухли эти тревожные, гипнотизирующие звёзды в глазах.

– Послушай, Искра, – начал было Фиар совсем другим тоном, но тут раздался стук в дверь.

Не сумев сдержать облегчённого выдоха, я порывисто обернулась.

Кажется, я сейчас и ледяной свекрови обрадовалась бы, как родной матери, только бы не слышать от Фиара ровных отстранённых фраз о принципе, о желании что-то там доказать братьям вкупе с Императором…