Поместье Лейкседж - Линдалл Клипстоун Страница 18

Я раздраженно пинаю землю, зная, что должна извиниться. Но даже учитывая, что Ариен прав и в том, что только что произошло, не было вины Кловер, я все равно злюсь. На нее, на всех.

– Ты можешь хотя бы попробовать объяснить мне, чем вы тут занимаетесь?

– Ты права, Виолетта. Ты заслуживаешь знать. Ты ведь видела отравленные деревья, не так ли? – спрашивает Кловер. – Роуэн рассказал мне о том, что случилось в лесу по дороге сюда.

– Да. И миндальная роща возле нашей деревни тоже была отравлена. Но не говори мне, что Гниль – это то же самое, что отравленное дерево.

– Это одновременно и так, и не так.

Она протягивает обе руки вперед и двигает ими так, будто что-то взвешивает в ладонях.

– Есть свет, есть тьма, и обычно они уравновешивают друг друга. А когда они выходят из равновесия – это словно миру наносят рану. Эта часть мира, земля у озера, отравлена. Роуэн сказал мне, что послал Флоренс сжечь деревья в том лесу. А что сделали с рощей возле вашей деревни? То же самое?

– Да. Хранитель приказал сжечь ее.

– Гниль – не такая. Никто не может просто уничтожить ее, стереть с лица земли. Но в Майлендсе я изучала отравленные деревья и создала заклинание, которое может их вылечить. Так что их больше не надо сжигать.

На меня нахлынули воспоминания о далеких днях, которые я пыталась забыть. Середина зимы. Мои родители лежат на земле возле нашего дома. Стены в огне. Он вспыхивает оранжевыми искрами на фоне холодного ночного неба.

Я качаю головой, отгоняя эти мысли.

– Итак, вы планируете избавиться от Гнили в Лейкседже с помощью этого твоего заклинания? А что насчет крови?

Я потираю запястье, думая о том, как Роуэн достал нож. Какой ужасной была та решимость, с которой он себя порезал. Как будто ему даже не было больно.

– Это тоже часть твоего заклинания?

– Да. Она реагирует на его кровь, поэтому мы используем ее во время заклинания.

Кловер спокойно встречает мой взгляд. Я сглатываю, чувствуя дурноту. Его кровь.

– Каждое полнолуние мы с Роуэном пытались исправить Гниль. Но пока это ни разу не сработало.

Ариен выходит вперед и протягивает руки.

– Потому что чего-то не хватало. Магия Кловер – светлая, и моя… темная. Мы уравновешиваем друг друга.

Кловер слабо ему улыбается:

– Ни один алхимик не может сотворить такую магию, какая есть у тебя. Это действительно наш единственный шанс.

Она запрокидывает голову, пока та не упирается в стену, и тяжело дышит в жаркую, усталую ночь.

– Я уверена, что мы сможем это сделать, если будем работать вместе.

Я помню, как она выглядела во время ритуала: стиснутые зубы, пальцы сжимают запястье Ариена. Тогда я сочла ее безжалостной, но теперь она выглядит маленькой и измученной.

Я снова думаю об отравленной роще в Греймере. После того как деревья сгорели и пепел остыл, все собрались вокруг поля. Зажгли свечи. Мы клали руки на обугленную землю и смешивали золу с землей, пока читали осеннюю молитву. Затем, в следующем году, мы посадили много деревьев. Они выросли, и вскоре стало казаться, что так всегда и было.

Может ли Ариен сделать то же самое? Использовать свои тени, чтобы исправить Гниль, превратить почерневший берег и чернильно-темное озеро обратно в песок и чистую воду?

Я поворачиваюсь и кладу руку ему на плечо.

– Ариен. Пожалуйста.

– Я хочу это сделать, Лета. Я хочу помочь.

Он смягчает голос и смотрит на меня серьезно.

– Роуэн спас тебя тогда в лесу. Ему не нужно было возвращаться за тобой, но он вернулся.

Я резко смеюсь.

– Он спас меня только потому, что хотел, чтобы ты ему помог.

– Ты правда так думаешь?

Я закрываю глаза и думаю о Роуэне, о том, как он разговаривал со мной на опушке леса. Как его большой палец задел синяки на моем запястье.

– Он хотел, чтобы мы чувствовали себя в долгу.

Ариен вздыхает.

– Или, может быть, он беспокоился о тебе.

– Если мы останемся… – я делаю паузу, позволяя чувствам улечься, – это будет ради тебя, Ариен. Потому что ты хочешь быть здесь, а не потому, что мы ему что-то должны.

Ариен приподнимает подбородок.

– Я хочу быть здесь, Лета.

Глаза Кловер полны надежды.

– Тогда возвращаемся в дом?

Я боюсь, что голос будет дрожать, и сглатываю. Чувствую вкус золы и соли.

– Да.

Мы идем ко входной двери. Прежде чем зайти внутрь, я смотрю на дом. Везде темно, кроме одного из самых верхних окон, залитого слабым светом. Вроде того света, который исходит от почти догоревшей алтарной свечи. Я представляю себе Роуэна, запершегося в своей комнате. Его рука порезана. Прожилки тьмы исчезают с его кожи.

В коридоре тихо и спокойно. Мне кажется неправильным, что мы снова здесь, а не уезжаем подальше от Лейкседжского монстра и его ужасного проклятого поместья.

Кловер ведет нас мимо рядов закрытых дверей. Я смотрю на виноградные лозы, вырезанные на деревянных панелях стен, на узорчатые обои. Теперь это твой дом.

Я стискиваю зубы и пытаюсь ощутить трепет и удивление, которые испытывала вчера вечером, когда мы прибыли. До моих снов о чернильно-темной воде и шепчущихся голосах. Когда я увидела поблекшее очарование дома и почувствовала, что он может быть мне другом.

После темноты коридора освещенная лампами кухня кажется слишком яркой. Я стою в дверях и упираюсь плечом в деревянную раму. Нужно дать глазам привыкнуть.

Кухня наполнена паром от кипевших до этого кастрюль. По столу разбросаны бинты. Рядом лежит эмалированная миска. Дно залито чернильно-темной жидкостью, в которой скомкана окровавленная ткань. У меня скручивает живот. Я быстро отворачиваюсь от нее в сторону.

В комнату влетает Флоренс. Она измазана грязью в том месте, где к ней прислонялся Роуэн, и на плече видна полоса крови. Она оглядывает нас, проводит рукой по кончикам волос и вздыхает.

– Так.

Она снова вздыхает.

– Вам всем нужны ванна, ужин и около десяти лет сна. Садитесь.

Она начинает убирать со стола и, шелестя юбками, входит и выходит из комнаты. Запихивает бинты обратно в корзину, берет ту отвратительную миску и выносит на улицу. Стоящий рядом Ариен слегка покачивается, а затем, пошатываясь, падает на стул.

Я сажусь рядом с ним.

– Это ужасная идея.

– Ну не знаю, – вставляет Кловер. – Мне понравилась часть про ужин.

Я закрываю глаза и тру пальцами виски. У меня болит голова. Платье прилипло к коленям, и от сочащихся порезов на нем образовалось два темных пятна.