Из стали и пламени - Юлия Риа Страница 18

Рроак на мгновение сжал нас с Молчуном в объятиях и опустил на снег.

– У него нога сломана. Точно не знаю. Надо проверить. Это к Гррахаре? Или у вас есть лекарь? А он быстро придет? Или прилетит? Надо увериться, что пострадала только нога. А в Гнездах пекут сладкие пироги для заболевших? У нас вот пекут…

Я тараторила почти без умолку, выплескивая ужас пережитого. Гладила по голове Молчуна, обнимающего меня все так же крепко. И смотрела на Рроака. Зеленые глаза стали почти красными от плещущегося в их глубине огня. Черты лица заострились, на скулах проступили желваки.

Он зол. Проклятье, как же он зол! Ведь запрещал мне приближаться к детям. А я… А я… А я ни о чем не жалею! И кинулась бы в этот горящий дом снова!

Отвечая мыслям, я невольно обняла Молчуна крепче, а он с готовностью вцепился в меня. Рроак заметил наше движение. Рыкнул с явным недовольством и опустился на корточки.

Теперь наши лица оказались почти вровень.

Я напряглась. Сейчас точно начнет отчитывать. Берготта за неповиновение ждет суд и отлучение от парящих. А меня – чужачку, охотницу? Какое наказание он уготовит мне? Неважно. Приму любое.

Я стиснула губы и хмуро уставилась в алые глаза Рроака. Он молчал. Почти минуту мучил меня ожиданием. Заставлял мысленно переживать кары, одна страшнее другой, глохнуть от шума крови в ушах и…

– Сильно испугалась?

Тихий голос самым невозможным образом прозвучал громче удара молнии. Я моргнула дважды, не понимая, не шутка ли это, и нахмурилась.

– Ты дрожишь.

– Это запал битвы!.. Точнее, пережитого и… и я… я в порядке! – ответила поспешно, сбивчиво.

Не хочу, чтобы он видел мой страх, чтобы считал слабой. Я охотница! Я не уступлю ему!

Рядом приземлился серебристо-белый дракон. Вспыхнул огнем – и обернулся человеком.

– Ах вы подхвостыши мелкие! – Гррахара затрясла кулаком на детей, сбившихся в кучку, словно воронята в гнезде. – Я вам говорила не соваться сюда? Говорила? А вы?! Хотите сдерживающие оборот письмена?

Дети тут же заголосили. Принялись заверять, что они ничего плохого не хотели, и вообще дом выглядел крепким-крепким, а Молчун ни знаком, ни жестом не дал понять, что вот-вот обернется. И если бы не он, то ничего бы не случилось. Клятвенно заверяли, что больше и близко не подойдут к каменной чаше и…

– И еще хоть раз я увижу вас рядом с заброшенными домами – письменами обзаведетесь аж на две зимы! – буйствовала Гррахара. – Вам это ясно?!

На сей раз дети ответили молча – закивали так старательно, что казалось, еще чуть-чуть – и тонкие шейки переломятся.

Наконец Гррахара подошла к нам. Хмуро осмотрела Рроака, меня, потом остановилась взглядом на ноге Молчуна.

– Отпускай его, Кинара, – вздохнула она, приседая.

Я же не смогла сдержать удивления. Кинара? Не охотница?

Руки разжались. Будто очнувшись, я ощутила, как сильно ноют мышцы и печет кожу на лопатке слева. Рроак попытался снять с меня Молчуна, но тот упрямо держался. Не закричал, не засопел – только задышал чаще, явно от натуги.

Я растерянно посмотрела на Рроака. Увидела неверие в его взгляде, но почти сразу оно исчезло, уступив место решительности.

– Отпусти немедленно, – приказал он холодно.

Не попросил – приказал. И Молчун тут же перестал хвататься за мою шею. Только взглядом серых, словно горы, глаз цеплялся за мой взгляд. Русые волосы растрепались, лицо покрыла сажа. Сам маленький, худой. Сколько ему?

– Шесть, – хмуро отозвался Рроак, стоило задать последний вопрос вслух.

Шесть… И не говорит. Даже не заплакал из-за сломанной ноги. Сам выполз из-под шкафа. Отказался уходить один. И держался так крепко, изо всех сил…

Глаза защипало.

Не понимая до конца, что и почему делаю, я потянулась следом. В серых глазах промелькнула тень – будто Молчун на секунду усомнился, а потом он задергался, попытался вырваться из крепкой хватки Рроака. И смотрел… смотрел с таким отчаянием, что я не выдержала:

– Рроак, пожалуйста, – взмолилась, наплевав на гордость охотницы. – Я… я…

Что – я? Боги, что я творю? О чем хочу попросить? Не знаю. Только чувствую, что не могу отпустить этого ребенка.

– Ты должна держать себя в руках, Кинара, – жестко осадил Рроак. – Обещание, которое ты мне дала, помнишь? – Я закусила губу, соленую от крови, и кивнула. – Вот и не забывай. А ты успокойся! – еще жестче потребовал он от Молчуна.

Тот вмиг притих. Бросил на Рроака упрямый взгляд и снова повернулся ко мне. Я кивнула.

Рроак прав. Мне нельзя становиться хорошей для этого ребенка. Но что гораздо важнее – я не имею права привязываться к нему. Нужно сейчас, пока еще можно, задушить ростки этого неправильного для охотницы чувства.

И все же, когда Рроак передал Молчуна Гррахаре, а та, отойдя на несколько шагов, обернулась драконом и бережно понесла мальчика в лапах, я не смогла отвести от него взгляда. Все во мне тянулось следом, стремилось оторваться от земли и тенью полететь за ними. Остаться рядом.

Рроак вновь оказался совсем близко. Присел, принялся осторожно осматривать мою лопатку и ногу, на которую упал горящий кусок крыши. Не знаю точно, я не обратила внимания – все всматривалась в небо, тщетно надеясь сквозь падающий снег различить бело-серебристого дракона Гррахары.