Из крови и пепла - Дженнифер Ли Арментроут Страница 18

Мы оставили Агнес в спальне. Она прижимала к груди обмякшую руку мужа и бережно убирала с его лица волосы.

Этот образ я нескоро забуду.

Но я не могу на этом зацикливаться. Я узнала от Виктера, что у Агнес есть дочь, но, к счастью, ее отправили к друзьям, сказав, что отец заболел. Виктер не видел причин не верить Агнес. Я испытала облегчение от того, что мои худшие опасения не подтвердились. Что ребенок не проклят тоже. Когда кто-то проклят, его укус может передавать проклятие, и хотя Марлоу не полностью обратился, с момента укуса он был подвержен вспышкам неконтролируемой ярости и жажды.

Теперь я стояла перед еще одной крохотной хижиной, в тенях узкого грязного переулка, и выслушивала очередную трагедию. Как только я поделилась с Виктером словами Марлоу, мы отправились прямиком к отцу Ридли, поскольку это ближе, чем казармы. Я была безмерно рада тому, что не смотрю на этого мужчину, потому что слышала в его голосе душераздирающие нотки, когда он рассказывал Виктеру о случившемся. У меня раскалывалась голова. Если я увижу бедного отца, то захочу как-то облегчить его боль. Как только Виктер спросил у старика, не видел ли он сына, тот сразу понял, зачем пришел Виктер.

Ридли не смог о себе позаботиться.

Однако отец смог.

Он показал Виктеру место во дворе под грушей, где похоронил Ридли. Он оборвал жизнь сына днем раньше.

Я все еще думала об этом, когда мы с Виктером брели по густой роще за цитаделью, чтобы не нарваться на городских гвардейцев. Когда-то в Роще Желаний в изобилии водились животные – олени и дикие кабаны, но после многих лет охоты остались только самые крохотные существа и огромные хищные птицы. Теперь роща служила чем-то вроде границы между имущими и неимущими: густая полоса деревьев стирала тесные жилища Нижнего квартала с глаз тех, кто живет в домах втрое больше того, в котором горюет Агнес. Часть рощи, ближе к центру города, расчистили и разбили там парк, где проводят ярмарки и праздники, катаются верхом, торгуют и устраивают пикники в теплые дни. Роща буквально врезалась во внутреннюю стену замка Тирман.

Мало кто отваживался ходить через рощу: считалось, что здесь блуждают души умерших. Или души гвардейцев? Или же между деревьями бродят духи загнанных на охоте животных? Точно не знаю, существует много разных версий. В любом случае, они нам на руку. Мы легко можем выскользнуть незамеченными из Садов Королевы в рощу, нужно только следить за патрулями. А уж из рощи можно идти куда угодно.

– Нам нужно обсудить то, что произошло в том доме, – заявил Виктер, когда мы пробирались по лесу, ведомые лишь проблесками лунного света. – О тебе говорят.

Я знала, что этот разговор неизбежен.

– И ты используешь свой дар там, где он все равно не поможет, – добавил он, стараясь говорить тихо, хотя нас некому было подслушивать. Разве что какому-нибудь еноту или опоссуму. – Ты по сути просто подтверждаешь, кто ты.

– Если люди и говорят, они ничего не разболтали, – ответила я. – И я должна что-то делать. Боль той женщины была… невыносимой для нее. Она нуждалась в передышке.

– И стала невыносимой для тебя тоже? – предположил он. Я ничего не ответила. – Голова сейчас болит?

– Ничего страшного, – отмахнулась я.

– Ничего страшного? – прорычал он. – Я понимаю, почему ты хочешь помочь, и уважаю это желание. Но это риск, Поппи. Еще никто ничего не разболтал – наверное, люди чувствуют, что в долгу у тебя. Но это может измениться, и тебе нужно быть осторожнее.

– Я осторожна.

Хоть я не могла видеть его лица под капюшоном, я знала, что он смотрит на меня с недоверием. Я усмехнулась, но улыбка быстро пропала.

– Я знаю, что риск…

– И если герцог обнаружит, чем ты занимаешься, ты готова к последствиям?

У меня внутри все ухнуло.

– Да, – ответила я, играя с выбившейся из плаща ниткой.

Виктер выругался вполголоса. В любой другой ситуации я бы захихикала.

– Ты смелая, как гвардеец с Вала.

– Принимаю это как большой комплимент, – улыбнулась я. – Спасибо.

– И такая же глупая, как любой новобранец.

Уголки моих губ опустились.

– Забираю свое «спасибо» обратно.

– Мне не следовало позволять тебе этим заниматься. – Он поймал низкую ветку и отодвинул в сторону. – Ты слишком часто выдаешь себя людям, а это очень рискованно.

Пройдя под веткой, я посмотрела на него и напомнила:

– Ничего ты мне не позволял. Просто не мог помешать.

Он остановился, схватил меня за руку и развернул лицом к себе.

– Я понимаю, почему ты хочешь помогать. Ты ничего не могла поделать, когда умирали твои отец и мать.

Я дернулась.

– Это не имеет к ним никакого отношения.

– Это неправда, и ты это знаешь. Ты пытаешься восполнить то, что не могла сделать в детстве. – Он понизил голос так, что я с трудом слышала его сквозь ветер, шумящий в листве. – Но есть еще кое-что.