Одна истинная королева. Книга 2. Созданная из тени - Дженнифер Бенкау Страница 18

– Лиаскай, – отвечает она, словно это нечто само собой разумеющееся. – Так можно посмотреть?

Я снова открываю Церцерис. Сапфиры блестят, словно настоящие звезды, а из трещины сочится мгла, и я не знаю, хорошо это или плохо. Вытянув шею, девочка смотрит на медальон, и ее улыбка становится радостной.

– Ты знаешь этот Церцерис, – догадываюсь я.

– Очень хорошо. Я хочу его потрогать.

– Нет.

У меня по коже пробегают искорки, словно от легкого удара током. Я перевожу взгляд на девушку и вдруг вижу на ее лице горе.

– Церцерис поврежден, видишь? Боюсь, он сломается, если…

«Если к нему прикоснется кто-то, обладающий твоей силой», – собираюсь сказать я, но слова застревают в горле.

– Он не поврежден, – говорит девочка, прижимаясь лбом к решетке. – Я просто изменила его. Мне пришлось это сделать, чтобы он вернулся ко мне.

– Так Церцерис принадлежит тебе? На нем знак твоего клана?

Не нравится мне это. Вот скажет эта юная особа «да», и окажется, что мы родственники.

Но девочка качает головой и заливается смехом, звонким, как колокольчик.

– Значит, ты чароносец? – предполагаю я.

Кто кроме них может изменять Церцерис?

– Я не принадлежу клану, – отвечает девочка. – Они все принадлежат мне.

И тут в ее узком безобидном личике я вижу кое-кого другого. Мрак, тень и зло. У них есть кое-что общее: одиночество.

– Сюда приходил междумирец, – догадываюсь я.

От одной мысли пробирает дрожь, ведь это было так давно. С тех пор прошло лет десять.

– Он пытался освободить тебя, да?

От сожаления лицо девочки кажется темным, несмотря на пляшущий свет факелов.

– Он стоял на том же месте, где сейчас стоишь ты. В одной руке он держал Церцерис, а другой сжимал мою ладонь. Он собирался вытащить отсюда. Я предупреждала, что ничего не выйдет. Это место защищено чарами.

– Вас разорвало, – шепчу я. – Вы существуете в обоих мирах лишь наполовину.

Что же она такое, если выглядит так прекрасно, даже утратив свою половину?

– Именно так. Мой слуга потерпел неудачу. Но ему удалось забрать мою ненависть в тот мир, о котором он рассказывал. Без ненависти мне живется гораздо легче.

– Но как ты здесь живешь? Кто о тебе заботится?

Я вслушиваюсь в клокот, раздающийся в глубине гор. Вдруг появятся те, кто охраняет эту девочку?

– Представь, будто Лиаскай даровала тебе бессмертие, чтобы ты могла ей служить, – говорит девочка. – Как думаешь, это благословение или проклятие?

Дыхание замирает у меня в груди. Бессмертие. Эта девочка бессмертна? Ей многие сотни лет? Сколько она томится в этой каменной клетке? Нет, такое… Но мы же в Лиаскай, а здесь нет ничего невозможного?

– Правильно. – Девочка по-своему истолковывает мое молчание. – Я тоже не знаю ответа, хотя у меня было много времени на раздумья.

– Давно ты здесь? – спрашиваю я.

Сама того не осознавая, я подошла так близко, что теперь кончиком носа задеваю решетку.

– Не знаю, сколько лет, – объясняет девочка, поглаживая решетку. – Минуло три больших войны.

Три. Войны.

И последняя была пятьсот лет назад. Рассудком я отчаянно пытаюсь найти этому объяснение. Девочка может лгать. Все происходящее может оказаться спланированной игрой, цель которой запутать меня и заставить плясать под чью-то дудку. Но в голове я слышу шепот Лиаскай, подтверждающий каждое слово девочки. Что-то мне нехорошо… Не устояв на ногах, я сажусь на камень.

– Все это время ты сидела здесь, – голос у меня срывается, – взаперти? Никто тебя не навещает? Тебе не дают ни еды, ни воды?

– Мне это не нужно.

– Но… как ты все это выносишь?

– Временами я теряю рассудок, – говорит она так, будто речь о чем-то обыденном, – но, поискав хорошенько, нахожу его снова. Скоро на это потребуются годы.

– Ты… – Я не могу выдавить ни слова, в горле словно застрял ком. – Ты здесь совсем одна?

– Иногда ко мне приходят волки. Ты их видела, так ведь?

– А ты их прогнала. Сидя за решеткой.

– У меня осталось мало сил, но для жизни в ущелье их хватает. Я хотела поговорить с тобой. Со мной так давно никто не разговаривал на языке рта и губ. Я даже думала, – она тихонько смеется, – что разучилась на нем общаться. Лиаскай посылает мне сны и истории о нашем мире. Она поведала мне и о тебе, Королева.

Ей известно, кто я.

– Я многое о тебе знаю. Ты – дочь слуги, который приходил ко мне.

– Его зовут Макер Уолш. А мое имя Майлин.

– Может, и так. Но твое имя мне ничем не поможет.

В шепоте Лиаскай слышатся тысячи голосов. Я не разбираю слов, улавливаю только чувства. Это тоска, желание, любовь к этой девочке, на которую у Лиаскай были большие планы. Королевы гибнут, не выдерживая ее мощи, а девочка разрешила бы все затруднения. Она – идеальная Королева. Избранная Лиаскай. Значит, Лиаскай пыталась устроить так, чтобы не убивать девушек-королев. Это очень трогательно. Но также я чувствую, что Лиаскай хочет меня предостеречь. Нравится мне это или нет, но сейчас Королева – я. И в случае опасности Лиаскай будет защищать меня даже от собственного творения.

– В Завременьи я пообещала одному существу вернуть его в Лиаскай. Это была твоя другая половина, да?

– Ты боялась ее? И правильно делала. Я благодарна тебе за то обещание всеми зимами, которые обжигали холодом мою душу. Но будь осторожна. Я исполню предназначение и пойду на все, – вытянув руку, она касается моей щеки, скользит от подбородка к шее. – И тогда я не буду ведать пощады. Я сорву свою корону с твоей головы.

Лиаскай любит эту девочку. Я чувствую лишь отражение этой любви, но с трудом выдерживаю ее невероятную мощь. Наверное, так мать любит свое дитя. Но сейчас Лиаскай любит и меня.

Первым моим порывом было сказать девочке, мол, пусть забирает корону. Я никогда не хотела быть Королевой, и короновали меня обманом и ложью. Но тут в голове мелькает предупреждение – оно пришло извне, но быстро смешалось с моими собственными мыслями.

Девочка решит, что я слаба, раз не хочу власти, которую она ждет уже много веков. Надо, чтобы она считала меня сильной.

– Есть способ открыть клетку?

Девочка по-человечески растерянно вздыхает:

– Ее запечатали кровью брата. И только его кровь разрушит решетку.

– Твой брат.

Еще одно бессмертное существо. И оно гораздо опаснее томящейся здесь девочки.

– Он тебя заточил?

– Лиаскай столько всего мне подарила. А ему – ничего. Но он родился первым, все дары предназначались ему: бессмертие, титул и любовь Лиаскай. Но Лиаскай решила иначе и не полюбила его. За это он заточил меня здесь и забрал все себе.