Белая тетрадь - Софья Ролдугина Страница 18

…Это было похоже на комариный писк. Не то чтобы громко, но очень настойчиво. И еще – растекалось по сну, как масло по ковру, смутное чувство опасности…

Звук становился все громче. Назойливое насекомое нарезало круги, задевая то лицо, то руки. Я качнула головой, пытаясь отогнать мелкую пакость. Звон становился вибрирующим, въедливым, невыносимым… Я резко вскинула голову… и ударилась об стену затылком, мгновенно просыпаясь.

Максимилиан поспешно отдернул руку и виновато улыбнулся. Странно было видеть этот контраст: вертикальные шакарские зрачки, делающие невыразительным взгляд, хищная заостренность черт… и такое человеческое чувство.

Стояла гнетущая тишина.

– Давно вернулся?

– Только что. А ты, смотрю, отдыхаешь?

– Пытаюсь. Если честно, без особого успеха. – Я украдкой зевнула, склонив голову к плечу, и поморщилась. Конечности затекли и ужасно ныли при попытках разогнуться. – Я пару раз в автобусе засыпала, когда с экскурсий возвращались… Но тогда так не болело. А сейчас чувствую себя отбивной какой-то…

Князь примостился на краю подоконника, опираясь на раму. Окинул внимательным взглядом мои избитые ноги, осторожно провел ладонью в миллиметре от кожи… От вида длинных, как у пианиста, пальцев, оканчивающихся бритвенно острыми когтями, пробирала жуть. Какой-то глубинный, неистребимый страх пополам с восхищением – как если сесть на перила балкона на шестнадцатом этаже спиной к пустоте.

«Он не желает мне зла», – сказала я себе, сглатывая. Плавное скольжение узкой ладони на волосок от моей кожи отнюдь не добавляло спокойствия. Ладно. В лаборатории Дэриэлла мне часто приходилось работать с опасными веществами. Тогда тоже было страшно разлить что-нибудь или надышаться парами, но я со временем научилась приглушать инстинкт самосохранения. Когда сильно боишься, делаешь слишком много ошибок.

Я резко выдохнула и до боли зажмурилась, отсчитывая про себя до десяти. В работе с летучими ядами это помогало – отсекало страх, включало сообразительность.

Вряд ли техника работы с шакаи-ар сильно отличается.

– Это все из-за меня? Столько синяков и ссадин… – произнес он слегка растерянно.

Почти прикосновение словно вытягивало боль из затекших мышц. Если отрешиться от личности князя, то это было бы… приятно.

Я прикусила губу.

– Не все, но большинство. – Мне хотелось одновременно и поджать ногу под себя, чтобы разорвать контакт, и осторожно прижать его ладонь своей, прямо к острым коленкам в неприятных лиловых пятнах гематом. – Я на мелкие травмы внимания не обращаю, поэтому вечно хожу «раскрашенная», как мама говорит.

Ладонь на мгновение легла на кожу, вызвав волну мурашек… и отдернулась, словно князь вдруг передумал касаться меня.

«Брезгует», – промелькнуло в голове иррационально-обиженное.

– Жаль, что я почти не разбираюсь в человеческой медицине. Вот калечить – другое дело. Могу предложить свои услуги. Высшее качество – и совершенно бесплатно, – усмехнулся он невесело. Я невольно напряглась, не сразу сообразив, что князь просто так странно шутит.

– Не переживай за мои коленки, – несмелая улыбка далась нелегко. – Сварю зелье, все мигом заживет. Алхимия – царица наук, как говорит Дэриэлл… Кстати, – я оживилась, – как обстоят дела с ингредиентами?

– Травы в сумках. – Он кивнул на пакеты и встрепенулся. – И одежда тоже. Хочешь примерить?

– Хочу. И… можно я себе рубашку оставлю? – неожиданно выпалила я и, сообразив, что сказала, залилась густой краской.

Но мне всегда нравилась чужая одежда… Особенно такая, один раз ношенная – свежая, но с едва уловимым индивидуальным запахом, от которого появлялось ощущение сопричастности. Может, в силу привычки – Хелкар в детстве часто одалживал мне свои рубашки. Да и у Дэйра в гостях я нередко спала не в девчачьей ночнушке с кружевами, а в одной из его футболок.

Окажись на месте Ксиля Дэриэлл, он бы понял все без слов…

Но в отношении постороннего мужчины моя просьба прозвучала исключительно неприлично.

Максимилиан бросил на меня косой взгляд из-под длинных ресниц. Краешки бледных губ изогнулись в улыбке. Будь он девушкой, я бы сказала, что он… кокетничает?

Улыбка тут же превратилась в ухмылку.

Эмпаты, они такие. Мне достался еще не худший вариант, если рассудить…

– Ладно уж, забирай. – Князь хлопнул меня по плечу и отступил к кровати, на которой лежало несколько пакетов. – Будем считать, что это был элемент флирта с твоей стороны.

От возмущения я поперхнулась вдохом и полностью позабыла о страхе перед шакаи-ар.

– Прекратите! Вы… то есть ты прекрасно знаешь, что это не так! Я вовсе не хотела ничего такого, случайно вырвалось. Я правда ужасно сожалею, что…

– …выклянчила у меня любимую рубашку. Эй, не дуйся. – На его губах расцвела искренне веселая, невероятно заразительная улыбка. – Я рад, что ты начала ко мне привыкать. Так что не вздумай возвращать рубашку и тем более не делай из всего этого трагедии. Я и так собирался сделать тебе сегодня несколько подарков для налаживания отношений… – Максимилиан одним движением разорвал шуршащий полиэтиленовый пакет. – Весьма функциональная штука, между прочим. – И кинул мне небольшой рюкзак.