Тайна ректора Вечерней академии - Сильвия Лайм Страница 18

На широком каменном подоконнике стоял небольшой горшок с кустовой розой, усыпанной маленькими ярко-синими цветочками. Лепестки этого растения были необычными, мясистыми и пухлыми, а листья — мягкими, словно на самом деле роза была не очень-то кустом, а даже немножко живым существом. Казалось, если повредить растение, вместо сока потечет кровь…

Это было странно, даже немного страшно. Однако, при всем при этом роза оставалась удивительно красивой со своим необычным сапфирово-синим цветом.

— Этот горшок остался здесь от прежней хозяйки, — проговорил ректор глухо, глядя сверху вниз на склонившуюся возле него фею. Она снова стояла так близко и, кажется, теперь уже не замечала этого. Момент, когда от нее перестало фонить напряжением, показался мужчине удивительно прекрасным. Арлин… показалась прекрасной. Еще больше, чем раньше.

— Прежней хозяйки? — задумчиво переспросила девушка, рассматривая растение и совершенно не глядя на мужчину.

Ее брови были чуть сдвинуты, взгляд сконцентрировался на диковинных лепестках и бутонах. В изумрудных глазах светился нешуточный интерес, и теперь они еще больше стали походить на драгоценные камни. Казалось, даже кожа феи засветилась изнутри.

— Здесь недавно жила сьера Петиш-ан, — продолжал он негромко, не в силах оторвать взгляда от стройной фигуры, как вор, исподтишка выхватывая каждое движение Арлин, поворот головы, дрожь ресниц.

Кажется, фея стремительно превращалась в его наваждение, и Рейнар это прекрасно понимал. Но даже не пытался этому противостоять.

Ему нравилось. Нравилось изучать ее, находиться рядом. Нравилось смотреть.

Все монстры Разрыва, которых он видел прежде, действительно были монстрами. Собственной рукой ему приходилось убивать тех, кто безнадежно сошел с ума, стремясь лишь к одной цели — убивать. Как много раз он пытался увидеть разум в диких, иномирных глазах, так похожих на его собственные, но всегда натыкался лишь на безумие.

И пару дней назад, когда перед ним вдруг очутилась живая, спокойная и миловидная фея, он сперва не мог поверить своим глазам. Но это была правда. Фея оказалась полностью вменяемой.

Кроме того, когда он понял, что Арлин способна на чувства, в тот же миг она покорила его. В тот день сразу после собственного разоблачения во время Черной Проверки она могла попытаться сбежать. Но вместо этого она, рискуя своей жизнью, вдруг пожалела его, ректора академии, едва не обратившегося в чудовище.

После этого все мысли Рейнара сконцентрировались только вокруг хрупкой персоны его новой преподавательницы. И хвала всем богам, что она пока об этом не догадывалась.

— Сьера Петиш-ан была молодым травологом, но пару дней назад вышла замуж и покинула академию, — продолжал он тихо, чтобы не было заметно, как при взгляде на фею понизился его голос, став неровным и рваным. — Она очень любила редкие цветы. А это — роза Сирена, один из самых необычных и дорогих экземпляров во всем Южном Артроне.

— Вот как? — выдохнула Арлин, явно пораженная этой информацией. — Очень красивая эта… сирена. А почему ее так назвали?

Она повернулась к мужчине и направила на него мягкий взгляд доверчиво распахнутых глаз.

Под кожей дракайна словно рассыпались осколки раскаленного стекла.

— Потому что они умеют петь… — через силу ответил он, сжав ладони в кулаки, чтобы не убрать короткую непослушную прядь, упавшую на глаза девушки.

— Петь? — ахнула она. — Вы шутите?

— Отнюдь, — покачал головой мужчина. — Они всегда поют. Не слишком громко. Звук напоминает щебетание птиц, доносящееся сквозь закрытое окно.

— Но… я не слышала ничего подобного, когда спала тут прошлой ночью, — нахмурилась Арлин и снова посмотрела на розу. Очевидно ей ужасно хотелось услышать, как она поет. — Как вообще может петь растение?

— Ну, наверное это не совсем растение, — пожал плечами Рейнар, чуть сдвинувшись вперед и оперевшись локтем о высокий подоконник. Теперь с одной стороны он словно изучал цветок вместе с ней, а с другой мог “случайно” дотронуться до девушки… — Эти цветы вывели лет десять назад с помощью магии. Говорят, их выращивали на крови сирен.

Арлин вздрогнула.

— Какой кошмар… — пробубнила она, нахмурившись. — Но сейчас же им кровь не нужна?

— Нет, сейчас это самый обычный цветок… который умеет петь.

— Вы меня обманываете, — вдруг снова посмотрела на него фея и неожиданно улыбнулась. — Я же вижу, что он не поет. И ночью не пел!

Рейнар не сумел сдержаться и тоже улыбнулся.

— Его просто давно не поливали, — ответил он. — Я видел у вас на столе кувшин с водой…

С этими словами он развернулся, отошел к другой стороне комнаты, где расположился небольшой обеденный столик, взял с него хрустальный кувшин, переливающийся в каминном свете множеством граней, и вернулся обратно. Аккуратно отогнул листья у самой земли и щедро влил в горшок прозрачную воду.

Не прошло и нескольких секунд, как все впиталось, земля потемнела, и сочные синие лепестки словно стали еще ярче. А еще через мгновение от кустика раздался тихий, но совершенно четкий звук. Словно несколько десятков маленьких колокольчиков переливчато звенели в такт друг другу. Словно крошечные птицы щебетали где-то далеко-далеко.

Арлин никогда не слышала ничего подобного.

В этот момент ее лицо зажглось такими удивительными светлыми эмоциями, что Рейнар вдруг не выдержал. Ему так нестерпимо сильно захотелось прикоснуться к ней, ощутить вкус ее замерших в легкой улыбке губ, почувствовать под пальцами тот чистый восторг, струящийся от ее кожи, что он резко обнял ее за талию с силой прижимая к себе свободной рукой, а пальцы второй, не глядя, разжал.

Пустой кувшин упал на пол и тут же раскололся на тысячи осколков.

Но никто из них не повернул головы. Глаза феи удивленно раскрылись, когда Рейнар тут же обхватил ее затылок, а в следующий миг уже накрыл ее губы в жадном, жарком до дрожи поцелуе.

— Что?.. Нет… — с трудом проговорила Арлин в тот короткий момент, когда ее рот вдруг оказался свободен. Но уже в следующую секунду Рейнар снова прикусил ее за нижнюю губу, лаская, вновь завладевая ее ртом, раздвинул и проник внутрь горячим языком.

Ее дыхание мгновенно стало рваным, не слишком-то отличающимся от его собственного. Он чувствовал, как она дрожит в его руках, как откликается на движения его рук, скользнувших по ее телу, как прогибается под ладонями, очертившими линии спины, поясницы и стройных, упругих бедер.

— Что ты, тролль тебя забери, делаешь?.. — выдохнула она, когда он, забывая себя, отклонил ее голову назад, покрывая жадными поцелуями шею и наслаждаясь ее вкусом. Сходя с ума от тонкого аромата, от которого пальцы сами собой сжимались, вдавливая бедра феи в его каменное от желания тело.

— Как неприлично, сьера Арлин, — хрипло выдохнул он, снова поднимаясь к ее уху, очерчивая языком и одновременно одной рукой зарываясь в волосах на ее затылке. Сжимая их и не позволяя ей отстраниться ни на миллиметр.