Спящее золото. Сокровища Севера - Елизавета Дворецкая Страница 18

– Так вот к чему тебе снился черный бык и золото! Смотри-ка, а ты и впрямь научилась видеть вещие сны!

– Поедем домой! – взмолилась та, уже не радуясь своему дару.

– Ты с ума сошла! – Вигмар замотал головой. – В полночь мы окажемся посреди долины и как раз повстречаемся с твоим черным быком. Я, конечно, тоже хочу прославиться, но, по-моему, срок моей славной гибели еще не настал. А когда настанет, я постараюсь не брать тебя с собой.

– Оставайся у нас, Вигмар хельд, – подал наконец голос Грим Опушка. – Если Старый Олень явится снова, нам будет надежнее иметь в доме такого славного воина.

Вигмар усмехнулся:

– Спасибо, что ты обо мне такого хорошего мнения, но, по правде сказать, я еще не имел дела с мертвецами. Мне сдается, твоя мать сладит с ним лучше меня. Для этого надо иметь какое-нибудь особое оружие, а меня только и есть, что фьялльский меч.

– Ничего! – Старая хозяйка прищурилась и окинула гостя оценивающим взглядом. – Я не так мудра и сведуща, как благородная фру Арнхильд и ее дочь, но я где-то слышала стихи о том, что смелый одержит победу и ненаточенным мечом. А ты их не слыхал, Вигмар хельд?

Вечер в доме бонда тянулся долго и скучно: редко когда кто-нибудь из домочадцев обменяется словом. Эльдис в дальнем углу шепталась с Гюдой, самой благодарной слушательницей рассказов о чудесных снах. Грим, чинивший возле двери уздечку, вопросительно посматривал на Вигмара, намекая, что совсем не прочь завести разговор. Но Вигмар был слишком погружен в свои мысли и не расположен к беседе, так что умный хозяин помалкивал.

Новости развлекли Лисицу ненадолго, и скоро он вернулся к любимому занятию: глядя в огонь очага, перебирал в памяти подробности пира у Стролингов, вспоминал каждое свое слово и ответы Рагны-Гейды. Как наяву он видел ее глаза совсем близко, слышал взволнованный шепот, ее теплое дыхание снова касалось его подбородка. Изнывая от тоски, Вигмар больше всего на свете желал снова оказаться рядом с девушкой в темных сенях. Наверное, если бы он попытался ее обнять, она не стала бы слишком противиться. «А разве я тебе отказала?» – вспоминалось ему, и дыхание перехватывало от мучительного и горячего чувства влечения.

Его взгляд упал на Гюду, и Вигмар горько усмехнулся. Размечтался, рыжий! При вашей бедности и незнатности тебе стоит свататься только вот к этой дочери бонда, работящей, неизбалованной, широкоплечей, с обветренным красноватым лицом и толстыми руками. Но что ему до голоса здравого рассудка, когда перед глазами стоит образ Рагны-Гейды. Ах, как же она хороша, воспетая еще Златозубым Асом Хеймдаллем*, высокородная дева с белым лицом и тонкими пальцами! [16]Откинувшись к стене и закрыв глаза, Вигмар мысленно говорил ей все, что только думал наяву и видел во сне. Но когда они теперь увидятся? Раньше осенних жертвоприношений у Стролингов пира не будет…

Вигмар в досаде хлопнул себя по колену и тут же наткнулся на взгляд Боргтруд.

– Что ты такой грустный, Вигмар хельд? – спросила старуха. – Печалишься, что братья Стролинги опередили тебя на пути к золоту и славе? Это напрасно – золото все осталось на своем месте. И славы они себе пока не прибавили!

– Зато и я пока еще не схватил руками небеса! – почти искренне ответил Вигмар. – Ведь это я навел их на мысль раскопать курган. Если теперь мертвец начнет пугать округу, найдутся охотники свалить вину на меня!

– Фу! – Старуха дунула в воздух и замахала ладонями. – Если бы дело сладилось и Стролинги привезли полные седельные сумки золота, уж поверь, они не дали бы тебе ни колечка из добычи и ни капельки славы. Так что пусть и свой позор кушают сами. Им полезно – а то от избытка гордости может приключиться запор…

Женщины засмеялись, Вигмар тоже улыбнулся, представив трех братьев Стролингов (про Книва он все время как-то забывал), рядком сидящих на соседних отверстиях их просторного отхожего места с перекошенными от усердия лицами.

И вдруг Грим, возившийся с уздечкой возле самых дверей, поднял голову. Все мигом уняли смех и насторожились – за любым разговором они все это время ждали. И вот, похоже…

Со двора доносился странный стук, как будто что-то тяжелое с неровными перерывами билось о твердую землю. Работник, до того сидевший рядом с хозяином, мигом переменился в лице, вспорхнул с места и перескочил поближе к очагу. Это так напоминало полулет-полубег всполошенной курицы, что Вигмар улыбнулся уголком рта, но продолжал напряженно слушать. Несколькими неслышными шагами он пересек теплый покой и оказался возле самой двери в сени.

– Открой! – прошипела Боргтруд. – Все равно он знает, что мы все здесь. Он чует живое тепло.

Вигмар толкнул дверь сеней, и в тишине ее скрип резанул уши. Работник и хозяйка торопливо накладывали в очаг побольше хвороста. Эльдис и Гюда обнялись и дрожали.

Что-то тяжелое стучало по земле уже возле самых дверей, дикий страх сочился в дверные щели, сгущал воздух, холодил кровь, пригибал к земле. Другой мир, холодный и неживой, ходил совсем рядом, жадно втягивал черными ноздрями живое тепло, и каждый из сидящих в доме ощущал себя добычей чудовища.

– У-ум… у-у-ум-м,– протянулся из-за двери низкий, глухой, утробный полурев-полумычание.

Даже у Вигмара похолодело внутри. Эльдис прятала лицо на плече Гюды, вцепившись в подругу обеими руками, Грим встал рядом с Вигмаром, все еще держа в опущенной руке уздечку и явно не зная, что делать.

Старая Боргтруд поднялась со своего места и проворно подсеменила к двери. Сделав мужчинам знак молчать, она крикнула в дверную щель:

– Кто ты? Зачем ты покинул свой дом? Иди под землю, где твое место!

– Стро-о-оль! – низко провыло за дверью.

– Здесь нет Строля! – резко ответила Боргтруд. – Его дом – не здесь!

– Стро-о-оль! – опять загудел голос мертвеца. Раздалось несколько нетерпеливых ударов. Дверь, не предназначенная держать осаду, дрожала по всему косяку.

– Он ищет Строля! – шепнула Боргтруд. – Он-то помнит, от кого пять веков назад спрятался живым в своей могиле! Может, он и не знает, сколько времени прошло! Думает, что его опять потревожил старый враг!

– Ты можешь его прогнать? – шепнул Вигмар.

Он сжимал рукоять меча и готов был принять бой, вот только сомневался, сможет ли фьялльский меч погубить того, кто и так мертв уже много веков. Близкая опасность будоражила, отчаянно хотелось что-то делать, силы искали выхода.

– Я попробую, – пообещала ведунья.

Сгорбленная, толстая, с седыми прядками, свисающими из-под покрывала, с коричневым морщинистым лицом, она сама походила на троллиху. Но это же внушало надежду, что Старый Олень нарвался на достойного противника.