Полчаса до весны - Юлия Шолох Страница 18

– Я знаю, что ты шутишь, но треснуть все равно охота, – пробурчала Синичка.

Кветка с улыбкой продолжила изучать ссылки.

Все, больше ничего интересного, только хроника светских новостей, с миру по нитке ни о чем – он появлялся на тех-то вечерах и праздниках, посвященных такому-то и тому-то.

Лиза постучала пальчиком по столу.

– Ищи просто – семья Турба.

Кветка послушно застучала клавишами и нажала ввод. Ссылок вышла уйма. «Семья Турба», «…провели политические дебаты», «снова скандал с участием представителя самого лояльного семейства квартов», «лидер партии замечен в пивной вместе с рабочими сталелитейного завода».

– Вот смотри, статья.

Они одновременно углубились в чтение.

«…требуют равенства для людей и квартов не на бумаге, а на деле. Мы все имеем равные права и возможности. Требуют следовать закону. Ввести в правительство людей. Допустить их к бесплатному получению серьезного образования. Включить в систему принятия законодательства и в судебную систему. Стоят до последнего, несмотря на потери. Скандал с потомками Турба… Старший сын осужден за убийство».

– Ничего себе, – заявила озадаченная Кветка. – Про убийство подробнее?

– Ага.

Они полезли дальше и выяснили, что старший брат Гонсалеса два года назад был осужден на пять лет якобы за то, что убил кварта, который в баре по пьяни избивал девушку-человека. За то, что убил своего.

– Там вот почему кварты его на дух не переносят, – усмехнулась Лиза. – Для них он фанатик, который пытается приравнять их, великих квартов, к волосатым обезьянам. Ведь действительно Гонсалес ведет себя со всеми одинаково. Кварты бесятся.

– А нам это холодно или жарко?

– Сложно сказать так сходу… Надо навестить его и посмотреть на месте.

Кветка задумчиво покивала.

– Отличный план.

* * *

Пятница началась на удивление светло. Весь курс минималистов в предвкушении вечера у Гонсалеса значительно оживился. Никто не отказался от приглашения и все уже по сто раз договорились встретиться перед выходом, а вот кварты явно кисли при виде всей этой восторженной возни.

С утра все шло как обычно – кварты на своих местах, люди на своих, все пришли немного раньше начала лекции и ждали появления господина Тувэ. Кветка переписывалась с Синичкой, хотя они сидели все так же на расстоянии нескольких метров друг от друга. Но рисунки-то не передашь словами по воздуху. Кветка находилась в непреходящем восторге от таланта Лизы рисовать карикатуры. Она легко и непринужденно ловила саму суть человека или предмета, или даже просто эфемерного понятия и точными острыми штрихами припечатывала его к бумаге, как шпилька припечатывает насекомое. На самом деле Кветка всего однажды видела нарисованную ею картинку в другом жанре… но не призналась в этом. Не зря же Лиза изображала что угодно с помощью сарказма и отказывалась возвращаться к реализму. Хотя и упоминала, что когда-то любила писать пейзажи. Почему не сейчас? – интересовалась Кветка и получала ответ: «Не хочу, сегодня нет настроения, душа не лежит…» Отговорки следовали одна за другой, и однажды Кветка перестала спрашивать.

Лиза, кстати, не меньше восхищалась ее довольно примитивным хобби – вышиванием гладью. Крестиком, конечно, куда проще, и результат более предсказуемый, но им точно не получится передать объем цветка или оттенок цвета на крыле бабочки, или лист, бьющийся на ветру.

Кветка любила вышивать. Вначале Синичка с недоверчивым изумлением смотрела на простые нитки и вышитые ими потрясающие цветы, разбросанные по белому полю, но потом привыкла и любила сидеть за столом и следить, как порхает над тканью игла. Она даже попросила однажды научить ее так делать, и Кветка согласилась, хотя заранее знала, что бесполезно – каждому свое – Лиза рисовала, она вышивала салфетки и крошечные панно, одно из которых закончила совсем недавно, истратив последние шелковые нитки – крошечный кусочек поля, покрытого высоченной травой, на горизонте скачет великолепный гнедой конь. В жизни Кветка лошадей вблизи не видела и, конечно, никогда не ездила верхом, но реальность и выдумка – вещи разные, не так ли?

В общем, все было чудесно этим утром, кроме одного – в аудитории вдруг появилась Джустин – та кукольная девушка, изображение которой можно лепить на плакаты, демонстрирующие превосходство высших существ-квартов над людьми, и направилась прямиком к Алехо, как обычно сидевшему рядом выше огромного неповоротливого Шатая. Кветка как раз писала Лизе что-то забавное и неважное, но замерла на полуслове. Голова сама собой повернулась вслед за вошедшей – очень редко студенты других курсов рисковали так вызывающе появляться перед старшими и так целенаправленно топать наверх, где сидят главные. Кветка проследила, как ловко ее ноги в тонких бархатистых колготках ступают по ступенькам, еще выше приподнимая и без того короткую юбку, а сзади вьется шлейф красноречивых мужских взглядов. Кветка мимоходом подумала, что их сложно обвинить – гостья действительно выглядела красиво.

Джустин остановилась перед Алехо, слегка наклонилась и заговорила. Самого разговора Кветка не слышала, но сидевший неподалеку Шатай заулыбался, а девушка с пурпурными волосами, которую звали Лолодия, так сморщилась, будто наступил конец света. Или нет, наоборот. В ее случае как будто выяснилось, что конец света планировали-планировали, но в последний момент взяли да отменили.

У Кветки замерло сердце в момент, когда Алехо поднял на Джустин глаза. В ней всегда все замирало, когда возникала вероятность, что их взгляды встретятся, что могло произойти в любой момент, пока она на него смотрела. Хотя в последнее время Кветка научилась смотреть куда угодно, кроме Алехо, но сейчас наступил тот редкий случай, когда разум оказался бессилен и не смог заставить ее отвернуться.

Алехо смотрел на Джустин с тем нейтральным выражением, которое могло означать что угодно. Может, он злился или посмеивался над ней. Может, серьезно думал над ее предложением, а Кветка руку готова была отдать на отсечение, что та ему сделала предложение, точнее, куда-то пригласила и вряд ли на церковную службу. На секунду она даже восхитилась такой смелостью – надо же, взять и пригласить на свидание Алехо! – но только на миг. Достаточно вспомнить поведение этой Джустин вместе с ее так называемыми подругами и как они относятся к минималисткам, чтобы приязнь мгновенно испарилась – да и не смелость это, а самоуверенность. Кветке, наряду с другими девушками, не раз доставались обидные комментарии по поводу внешности, поведения и места рождения, впрочем, Джустин даже для «своих» находила «добрые» слова и особым расположением женского коллектива не пользовалась. Ну а мужского… Там, конечно, своя форма оценки, базирующаяся на внешности и доступности, а никак не на благородных человеческих качествах.

«Этой синеокой лохудре сложно понять, как можно посметь настолько обнаглеть, чтобы родиться в семье, где завтракают не за столом на пятьдесят персон», – написала как-то Лиза.

А вот Алехо находился как раз на нужной стороне – на возвышении, куда Джустин была не прочь вскарабкаться. Ну, из серии, когда король бала должен выбрать себе девушку, достойную звания королевы, а никак не толстую или в прыщах девицу, которая не блещет внешними достоинствами.