Дворец полуночи - Карлос Руис Сафон Страница 18

Коридор был пуст и едва освещен газовым фонарем — этот образчик старого оборудования Св. Патрика чудом пережил кампанию по модернизации последних лет. Бен со всех ног бросился вниз по лестнице, промчался по анфиладе столовых и выскочил во двор через боковую дверь приютской кухни — как раз, чтобы увидеть, как темная фигура исчезает в темном переулке, огибавшем здание приюта с тыла. Силуэт незнакомца заволокло плотным туманом, поднимавшимся от решеток канализации. Бен поспешил следом и нырнул в туман.

Он пробежал метров сто по туннелю из холодного клубящегося тумана и оказался на большом пустыре, простиравшемся к северу от приюта Св. Патрика. Он служил свалкой всякого хлама, а также цитаделью для самых обездоленных жителей севера Калькутты, ютившихся в хибарах и шалашах из деревянных обломков и щебня. Бен шел, огибая топкие лужи, которые были на дороге, петлявшей по запутанному лабиринту лачуг из самана, полуобгоревших и необитаемых. Наконец он очутился в том месте, куда Томас Картер настоятельно не рекомендовал им ходить. Детские голоса доносились откуда-то из развалин этого царства грязи и бедности.

Бен шагнул в узкий проход между двумя разрушенными бараками и резко остановился, ибо он нашел то, что искал. Перед ним открылось бескрайнее поле — кладбище старых хибар, сровнявшихся с землей. В центре пустынного пространства, как пар дыхания невидимого в темноте дракона, вилось голубое туманное облако. Оттуда и доносился хор сотен детских голосов. Только Бен больше не слышал смеха и песен — из голубого тумана вырывался страшный крик обезумевших от ужаса детей, оказавшихся в смертельной ловушке. Холодный ветер с силой швырнул мальчика о стену лачуги. В глубине пульсирующего облака родился оглушительный грохот большой стальной машины, от которого содрогнулась земля у него под ногами.

Бен зажмурился и снова открыл глаза, решив, что стал жертвой галлюцинации. Из облака возник поезд из раскаленного металла, объятый пламенем. Мальчик увидел в окнах вагонов искаженные в агонии десятки лиц детей, плененных в стальном корпусе. Пылающие угли разлетались фейерверком в разные стороны. Взгляд Бена скользнул вдоль длинного тела состава и задержался на локомотиве — грандиозном стальном сооружении, которое медленно плавилось, точно брошенная в очаг восковая фигурка. В кабине локомотива, в горниле огня неподвижно застыла фигура человека, которого Бен видел во дворе. Теперь незнакомец радушно раскрывал ему объятия.

Бен почувствовал жар пламени на щеках и зажал руками уши, чтобы заглушить сводящий с ума вой детей. Огненный поезд пересек безлюдную равнину и, к ужасу Бена, во весь опор устремился к приюту Св. Патрика. Поезд летел с безудержной яростью зажигательного снаряда. Бен побежал за ним, уклоняясь от искр и брызг расплавленного железа, дождем поливавших окрестности. Но его ноги не могли угнаться за поездом, который рвался к приюту, увеличивая скорость и окрашивая небо багрянцем на своем пути. Бен остановился и закричал изо всех сил, чтобы предостеречь тех, кто мирно спал в доме, не ведая о надвигающейся катастрофе. Он с отчаянием смотрел, как стремительно сокращалось расстояние между поездом и приютом, и понял, что через несколько мгновений стальное чудовище разнесет здание в пыль и отправит на небеса его обитателей. Бен упал на колени, испустив последний отчаянный вопль, и в бессилии наблюдал, как поезд врывается на задний двор приюта Св. Патрика и неумолимо приближается к толстой стене заднего фасада.

Бен приготовился к худшему, но он и представить не мог, какое зрелище предстанет перед его глазами через десятые доли секунды.

Взбесившийся поезд, окутанный вихрями пламени, врезался в стену, исторгнув феерический фонтан искр. Поезд проскользнул сквозь красный кирпич кладки словно лента дыма, растворяясь в воздухе. С ним исчезли вопли детей и оглушительный рев локомотива.

Через две секунды вновь наступила кромешная тьма. Силуэт приютского здания — целого и невредимого — обозначился на ночном небе в свете далеких огней «белого города» и Майдана, лежавшего в сотнях метров к югу. Туман втянулся в трещины в стене, и вскоре не осталось ни малейших следов драмы, разыгравшейся на глазах Бена. Мальчик медленно подошел к стене и приложил ладонь к неповрежденной поверхности. Электрический разряд ударил ему в руку и сбил с ног. Бен увидел, как на стене проступил черный, дымящийся след его ладони.

Поднявшись с земли, мальчик почувствовал, что сердце его бьется учащенно, а руки дрожат. Он глубоко вздохнул и вытер слезы, выступившие от удара током. Спустя некоторое время, решив, что уже достаточно успокоился, Бен неспешно обогнул здание и зашагал обратно к черному входу. Применив трюк, которому его научил Рошан, он благополучно справился с внутренней щеколдой, потихоньку открыв ее, в темноте миновал кухню и коридор и наконец очутился у подножия лестницы. В приюте по-прежнему стояла тишина. Выходило, что кроме него никто не услышал грохота поезда.

Мальчик вернулся в спальню. Друзья его безмятежно спали. На оконном стекле не было ни единой трещины. Бен бегом пересек спальню и, задыхаясь, рухнул на кровать. Он снова взял часы с тумбочки и снова проверил, который час. Он мог бы поклясться, что отсутствовал в здании минут двадцать. Но стрелки показывали три часа, как в тот момент, когда он проснулся. Бен поднес часы к уху и услышал ровное тиканье механизма. Положив их на место, он попытался привести в порядок свои мысли. Бен усомнился, что действительно стал свидетелем фантастического явления и воочию видел поезд, объятый пламенем. Может, он никуда не выходил из спальни, и вся сцена ему приснилась? Глубокое дыхание ребят в комнате и невредимое стекло как будто полностью это подтверждали. Возможно также, что он стал жертвой собственного воображения. В смятении чувств, Бен закрыл глаза и тщетно попытался заснуть, понадеявшись, что если он притворится спящим, то тело попадется на удочку.

На рассвете, когда солнце едва забрезжило над «серым городом», мусульманским кварталом в восточной части Калькутты, Бен выскочил из постели и помчался на задний двор, чтобы при дневном свете осмотреть стену здания. Никаких следов поезда он не обнаружил. Бен уже был готов признать, что в самом деле видел сон — необычайно яркий, но именно сон. Как вдруг краем глаза заметил небольшое темное пятно на стене. Мальчик подошел поближе и узнал отпечаток своей руки, явственно вырисовывавшийся на глинистой кладке. Бен вздохнул и поспешил вернуться в спальню, чтобы разбудить Йена, который в первый раз за много недель смог забыться в объятиях Морфея. В ту ночь он против обыкновения спал как убитый, избавленный от навязчивой бессонницы.

В свете дня очарование Дворца полуночи поблекло. То, что дом знавал лучшие времена, бросалось в глаза с безжалостной очевидностью. Члены общества «Чоубар» могли бы испытать настоящее потрясение, увидев свой волшебный островок без флера таинственности, которым окутывали его звездные ночи Калькутты. Однако рассказ Бена смягчил шок от столкновения с реальностью. Ребята слушали в почтительном молчании. Лица их выражали гамму эмоций, от удивления до недоверчивости.

— И пропал в стене, словно был сделан из воздуха? — переспросил Сет.

Бен кивнул.

— Это самая невероятная история из всех, что ты выдумал за последний месяц, Бен, — заметила Изобель.