Варька и вурдалаки - Маргарита Полякова Страница 18

Стоит отметить, что Изольда оказалась крепким орешком. Она противилась Варькиным попыткам ее расколоть целых полчаса. Однако настойчивая графиня и вишневое вино сделали свое дело, и рыцарская жена, похлюпав, поделилась наболевшим. Оказывается, Изольда последнее время чувствовала себя настолько отвратительно, что ей просто было ни до чего. Местные лекари пичкали ее микстурами, но легче ей от этого не становилось. Варвара нахмурилась и покачала головой. Как ни жаль, но, похоже, помочь Изольде она ничем не могла. Однако чувствуя, что пускать дело на самотек все равно нельзя, графиня просочилась к расстроенной подруге в спальню и постаралась ее утешить. Изольда похлюпала еще немного, выпила на ночь какой-то бурды и улеглась спать. Варька подозрительно принюхалась к остаткам содержимого кубка и вопросительно уставилась на подругу.

– Это что? – кивнула она.

– Священник порекомендовал от бессонницы.

– И что, помогает?

– Да так…

– А чего тогда пьешь?

– Из уважения. Святой отец все-таки.

– Слушай, подруга, а это не тот ли самый священник, который внушал тебе, что грех часто любовью заниматься? – заподозрила неладное Варька.

– Он, – вздохнула Изольда. – Всю душу из меня вынул с тех пор, как мы с Руальдом в одной спальне спать стали. Вот я и стараюсь его не сердить.

– Знаешь что, дай-ка я себе отолью немного твоего средства… Полечу бессонницу…

Варька изъяла подозрительный кубок, пожелала Изольде спокойной ночи и отправилась спать. Однако сон, видимо, на что-то обидевшись, появиться не соизволил. Варька поворочалась на постели, брезгливо принюхалась к средству от бессонницы, а потом решила прибегнуть к более традиционному методу и мысленно посчитать прыгающих через скакалку слонов. Однако слоны ей в голову почему-то лезть не хотели. Вместо них по какой-то причине перед ее мысленным взором нарисовался Хай-Ри. Строгий, суровый, в синей военной форме генерала Тьена… Он неодобрительно разглядывал Варвару и укоризненно хмурился. Видимо, в очередной раз был чем-то недоволен. Жаль. Варька так давно не видела его потрясающей улыбки! Она вздохнула и протянула руку во тьму, пытаясь коснуться привидевшегося ей человека. Четко очерченные тонкие губы, холодные серые глаза в обрамлении темных ресниц, светлая челка, разделенная на прямой пробор… Пират был настолько живой и осязаемый, что на миг Варьке показалось, будто иллюзия сейчас станет реальностью. Графиня чертыхнулась, привстала на постели, открыла глаза и решительно помотала головой, отгоняя наваждение. Оно, разумеется, не заставило просить себя дважды и исчезло без следа. Варька нахмурилась. Потерю Хай-Ри было пережить труднее, чем она могла в этом признаться даже самым близким своим подругам. Графиня слезла с кровати, зажгла свечу, подошла к столу, удобно устроилась в кресле и, вооружившись пером, склонилась над чистым листком бумаги. У кого как, а у нее лучшим лекарством от бессонницы и душевных терзаний было сотворение опусов. Варька обмакнула перо в чернильницу и вдохновенно начала писать.

Ты уходишь.

Не слышно даже шороха шагов.

Неужели все это время со мной рядом был не ты?

А кто же?

Твое отражение? Твоя тень?

Но у них нет памяти и нет души.

Поэтому они могут расставаться спокойно.

А я не могу.

Слишком много было доверия и тепла.

Слишком дорого обходятся собственные ошибки.

Я смотрю в окно.

Там нет ничего, кроме душной темноты, но это не важно.

Я все равно вижу тебя.

Со спины.

Ты уходишь.

Что-то внутри меня взрывается и разлетается в клочья.

Бьется, как стая птиц, но я крепче сжимаю зубы, чтобы не выпустить ни одну.

Птицы бьют крыльями, когтями и клювами, а я молча смотрю тебе вслед.

Ты уходишь.

Часть птиц хочет лететь за тобой. Встряхнуть тебя, растормошить, заставить остановиться, обернуться; вдолбить тебе осознание того, что ты натворил и творишь. Может быть, даже простить тебя.

Часть птиц хочет выкопать у тебя на пути яму, бросить тебе в спину кирпич, настучать тебе по голове чем-нибудь тяжелым и причинить боль.

Еще часть хочет твоей боли внутри. Хочет разодрать твою душу в клочья, оборвать сердце, заставить его биться в горле и болеть… Хотя бы на одну десятую того, как болею я.

Правда, часть птиц с горечью хлопает дверью и молчит. Она твердо знает, что все, что могло быть порвано в твоей душе, уже давно висит клочьями. И никому никогда не добраться до твоего сердца. Нельзя найти то, чего нет.

И только одна, самая маленькая часть птиц остается на месте. Она не хочет тебе мстить, не хочет тебя останавливать и даже не верит в то, что у тебя нет сердца. Она просто не может простить тебе того, что ты сделал. Наверное, потому, что оставшаяся часть птиц – это я. Я сама.

Прочитав написанное, Варька отбросила перо и откинулась на спинку кресла. Кто бы мог подумать, что она будет настолько переживать по поводу свадьбы Хай-Ри? Но если ей так плохо без пирата, тогда, может быть, стоило поступить по-другому? Может, ей надо было все забыть, все простить и хотя бы попытаться его вернуть? Варька упрямо сжала губы и медленно скомкала лист с новорожденным шедевром. Бумага полетела в огонь камина, а сама сочинительница отправилась в постель и зарылась носом в подушку. С судьбой спорить бесполезно. А с собой – тем более. Да, без Хай-Ри ей было плохо и неуютно. Но вряд ли это было поводом его возвращать. Ничем хорошим это не закончилось бы. Хотя бы потому, что предательства Варька прощать не умела. Не умела и не хотела уметь. А потому она решительно вытурила из головы мысль о примирении с Хай-Ри, натянула на уши одеяло и искренне попыталась заснуть. На сей раз сон кочевряжиться не стал и порадовал Варьку своим появлением почти моментально. Видимо, написание опусов как средство от бессонницы было на самом деле более действенным, чем все лекарства вместе взятые.