Неудачная реинкарнация - Владимир Журавлев Страница 17

А вот что здесь было хорошо — так это мир. Удивительно пасторальная страна, всем на всё хватает места, вон, даже эльфы с гномами завелись… А от полицейских можно и убежать.

* * *

Ит-Тырк, пусть плохонький, но старейшина…

Ит-Тырк вышел из юрты, прищурился на солнце и довольно погладил живот. Наконец-то брюшко стало отрастать. А без брюшка на совете старейшин нельзя — засмеют. Скажут, Ит-Тырк до сорока лет дожил, а всё работает! А если работает — значит, молодой! И делать молодому на совете старейшин нечего! Но — вот оно, брюшко! А работают пусть молодые.

Молодёжь действительно работала. При такой злобной старшей жене кто угодно заработает! Вон она, стоит у ямы с глиной и следит, чтоб легиньхи хорошенько саман месили, по сторонам не глазели. А как не глазеть? Ит-Тырк и сам на их месте глазел бы. Потому что с одной стороны девки кошмы валяют, с другой стороны девки курт готовят, на солнце сушат, ягоду перебирают, опять же на просушку… а как не поглазеть на девок?

— Ит-Тырк! — рявкнула старшая жена. — Ко мне подойди!

Он внутренне поёжился. И в который раз проклял тот день, когда украл её у очень богатого рода. Ещё и гордился, дурак! Он, единственный, да украл юную красавицу у самого рода Туолам! Стоило ей пойти к реке с кувшинами, а он как выскочит!.. А не подумал о том, с чего это юница одна на речку ходит! Тогда — не подумал. Но уже через пару дней дошло, что Туолам радёшенек был избавиться от этакой стервы. Да до всех в роду это дошло. Ох, и били его… Но сделанного не переделать. Какие-то девки, бывало, в бега пускались, в родные семьи — но его старшая жена не из таких оказалась. А жаль… Захватила власть в свои руки — и с тех пор продыху никому не даёт! Вот — дома решила строить, из самана! С камышовыми крышами! Понятно, что юрты протекают в дождь, так ведь… тяжело же! Молодёжи разве это надо? Им надо гойсать по степи, драться с соседними родами, жён себе воровать… хе, украл один такую…

— Ит-Тырк! — начала сердиться старшая жена.

— Некогда мне! — огрызнулся он. — На совет старейшин иду, не видишь, что ли?

— Бездельники! — отозвалась старшая жена непочтительно. — Так, слушай внимательно, старый шакал: чтоб мне решили, куда отары гнать! На большом круге травы всё меньше! Овцы травы не найдут, я им ваши бородёнки скормлю! И коров чтоб украли настоящих!

— У нас тоже настоящие! — обиделся за род Ит-Тырк. — Смотри, какие резвые!

— Они молочными должны быть, а не резвыми! Как в империи, как йетт-ан-шура! Резвые у него коровы! Позор! За ними волки угнаться не могут! Потому что ни молока, ни мяса, одни жилы да рога — потому и резвые! Овцы молока и то больше дают!..

Ит-Тырк только плюнул и пошёл дальше. Коровы ей не нравятся! Этих же, имперских… их же кормить надо будет! А свои коровы — они же!.. Э, баба, что бы понимала!

Баба… ну, наверно, баба. Ит-Тырк, если честно, точно этого не знал. Как выкинула она его из свадебной юрты, так больше и не осмелился подкатиться, даже по пьянке. Хотя детей она ему рожала исправно, тут не придерёшься… Получается, не перевелись ещё храбрецы в роду? Или, может, слово какое знают? Надо бы у стариков спросить. Ему ведь тоже хотелось к своей жене! Не зря же её до сих пор считают первой красавицей рода! Ишь, лицо сеточкой прикрыла, кожу от солнца бережёт! А кожа у неё нежная…

Ит-Тырк плюнул от огорчения ещё раз и вошёл в юрту, где собирались старейшины. Хе, да они отсюда и не расходились! А зачем уходить? Чай и мясо девки исправно подают, солнце затылок не печёт, молодёжь там работает под присмотром… что ж не посидеть?

На его законном месте нагло устроилась какая-то собака. И ладно бы здоровая, а то глядеть не на что! Так что он согнал её одним пинком и важно уселся на кошму.

— Эй-вэй, вот так бы свою жену гонял! — тут же осклабился радостно джабек Бурш.

Остальные джабеки поддержали его злорадными смешками. Молчали бы, голодранцы! Дюжина тощих овец в отаре — а туда же, уже джабеки! Вот у него в отаре пять сотен голов! И ещё скоро украдёт настоящих йеттт-ан-шура!

Ели неторопливо, чтобы больше влезло. Потом долго, с отдуваниями, пили чай. Вот как надо дела решать! Э, ничего не понимают эти бабы! А если ещё вечерком ракчи достать… Ит-Тырк воровато оглянулся, нет ли рядом старшей жены. Она ведь и по спине может прочитать, что у него на уме!

— Эта… — сказал наконец джабек Бурш. — Говорят, травы меньше становится. Э, джабеки, кто что заметил? Э?

Джабеки важно запереговаривались. Да, слышали, болтают бабы что-то такое… Э, врут, наверно, все… Трава — вот она, из юрты выйди, и сразу увидишь, как же пропала?

Хитрые старикашки, с завистью подумал Ит-Тырк. Ничего толком не говорят, никто решения на себя брать не хочет. Только сидят на совете старейшин да мясо едят. А ему придётся что-то конкретное говорить, он здесь недавно, с него обязательно спросят…

— Э, а вот же у нас джабек Ит-Тырк! — радостно вспомнил джабек Бурш. — Храбрый, решительный джабек, э? Он даже дома строит, э? Наверно, умный, э? Что-то он сейчас скажет, э? Или совсем ничего, или жену побежит спрашивать, э?

Ит-Тырк с ненавистью поглядел на беззубого старика. Зубов нет, а как больно кусается! Ничего, ему недолго осталось, так пьёт! Кто ракчу пьёт, тот мало живёт… э, зато весело!

— Я, эта… — степенно сказал Ит-Тырк. — Кочевать отсюда надо, вот! Туда, где трава хорошая!

Старики, противные интриганы, выжидательно молчали. Пришлось продолжать.

— Э, в долине Ирчи травы — во! — сказал он уверенно.

Джабеки призадумались. Да, они тоже знали, что лучшая трава — в долине Ирчи. И род Туолам — там же.

— Побьют, — выразил общую мысль джабек Стух.

— Нельзя бояться! — вдруг раскричался старый Бурш. — Мы — род бедный, но гордый!

Ит-Тырк посмотрел на него с презрением. Какой род?! Всей степи известно, что Ит-Тырки — сброд неудачников и пьяниц, которых выгнали из других родов! Вот разве что бедные. Что правда, то правда. А про гордость вспоминали, кто совсем из ума выжил. Вот как старик Бурш.

— Прошлый раз побили, — напомнил неприятное джабек Стух. — Два дня плётками в степь гнали.

Джабеки призадумались снова. Надо же было усохнуть этой траве! Ведь жили, аракчу пили и забот не ведали!

— Межгорные долины, э? — осторожно сказал Ит-Тырк. — Там травы — во! Наверно…

— Имперские деревни? — напомнил трусоватый джабек Стух.

— Им столько не надо! — уверенно сказал Ит-Тырк. — Они же овец не пасут! И коров у них мало. Потому что их корова пять наших заменяет, вот и мало у них коров…

— А пропустят?

— А зачем спрашивать?

Джабеки надолго замолчали. Межгорные долины — это, конечно, хорошо…

— А имперские латники?

— А догонят? Мы как помчимся, если что! У нас вон даже коровы быстрее волков бегают, не то что наши кони!