Дети Велеса - Андрей Расторгуев Страница 17

– О, вся компания в сборе, – констатировал Юнос. Ни к кому особо не обращаясь, бросил: – А где Дворовой?

Ответил худосочный старикан возле Ёршика:

– Они с Овинником подворье стерегут. Обидчики твои, ведун, страху нагнали. Ишо коняга ихняя там, а он чужих не жалует, сам знаешь. А Банник чего ж не пришёл?

– Пусть потешится, Воструха. Мы ему такой парок заделали.

– Ну, пусть так. Чего встали-то, как не родные? Проходите да садитесь, чай хозяева не зря расстарались заради вас. Или приглашения Чура ждёте? Так занят он, на шухере стоит.

С укором глянув на Аркашу, Стас демонстративно громко покряхтел. А тот всё внимание на окно, будто в телевизор уставился, по которому сейчас интереснейший фильм показывают. На самом деле, там ничего кроме стены сарая не видно. М-да… Этому хоть кол на голове теши.

Пырёв повернулся к Вострухе.

– Ты, дядя, поменьше бы с Башкой… с Аркадием то есть, общался, – дал добрый совет. – Не ровен час, наберёшься от него дерьма всякого.

– Да что мне теперь, вовсе ни с кем не разговаривать? – возмутился Аркаша, оторвавшись-таки от созерцания окна. – Подумаешь, поинтересовался дедуля, у какого это «хозяина» я был, и что за «понятия» такие, по которым жить следует. Ну, я и объяснил, как мог.

– Представляю эту лекцию на тему «Тюремный жаргон в применении к обиталищам духов».

За разговором сели за стол. Воструха поманил Пырёва и усадил рядом. По другую руку от старика расположилась Милана, скромно прятавшая взор. Кивнув на неё, дед наклонился к Стасу и зашептал:

– Правда, хороша девка? Влюбилась в тебя, дурака, по уши. Смотри, не обижай невесту.

– Так уж сразу и невесту. Ты чего, дядя, женить меня вздумал? Может, здесь просто детская влюбленность, которая скоро пройдёт, а ты всё всерьёз воспринимаешь.

– Я растил эту чудо-девичью красу и берёг. Всё про неё знаю. И с кем судьба сведёт, и с кем счастлива будет. Даже Овинник подтвердит. То у Дары детская влюблённость к товарищу твоему, поскольку она дитя ещё малое и несмышлёное. А Мила поклялась перед водой в любви к тебе. Такими вещами просто так не разбрасываются.

Не зная, что сказать, Стас молчал. Вот ведь незадача. Только влюблённой девчонки ему не хватало для полного счастья. Тут не знаешь, как от злодеев разных отбиться и домой невредимым попасть, так ещё малознакомая хозяйская дочь хомутом на шее повиснуть собирается. Зачем? Чтобы связать его брачными узами и навсегда оставить здесь? Чем он так важен? Сплошные вопросы, которые скачут далеко впереди сильно отстающих ответов.

Мысли Стаса прервал обсыпанный мукой белобородый мужичок, строго прикрикнувший на толстяка:

– Эй, Жировик, хорош хозяйскую посуду шмонать. Жри свою пайку и не крысятничай.

Понятно, Башка уже и с этим пообщаться успел. Что за человек такой, ни на минуту без присмотра оставить нельзя. Надо было соорудить здесь ему КПЗ и держать взаперти, чтобы общество от моральной деградации обезопасить. Впрочем, проникнуть в Аркашину камеру нежити большого труда не составит. А уж там их перевоспитание полным ходом пойдёт. Все сразу блатными заделаются.

– Ты чё, Клетник, я ж так, проверил, не осталось ли чего.

Окрик белобородого застал Жировика у печи с пустой кастрюлей в руках. Бережно поставив её на место, тот проковылял к столу и, кряхтя, взгромоздился на скамейку рядом с Ладой, которая уже разливала по многочисленным тарелкам дымящиеся щи.

Похоже, собралась вся нежить с подворья. Причём, никто не скрывал своего присутствия. Озадаченный вид молчаливого Ставра и женщин говорил о том, что случай этот из ряда вон выходящий.

Кузнец разломил хлеб и передал кусок Юносу со словами:

– Не томи уж, сказывай, что за напасть привела тебя.

И ведун стал рассказывать, поминутно прерываясь, чтобы в очередной раз откусить хлеб и отправить следом ложку щей. Его не перебивали даже во время таких пауз. Слушали, затаив дыхание. Поэтому в горнице время от времени повисала тревожная и горькая тишина.

Пограничная Крепость была ни чем иным, как небольшим укреплённым военным поселением. Поставленная где-то на северо-западе, она преграждала дорогу кочевникам, не пуская их на окультуренные сельским хозяйством земли. Задача не столь трудная даже для того невеликого гарнизона, что находился в крепости. На востоке топкие болота, на западе непроходимые горы. Единственная дорога с севера проходит через узкую долину, которую и запирает крепость. Кроме того, перед ней стоит лес… Вернее, стоял. Там, как водится, обитал свой Леший, который на дух не переносил кочевников и не давал им шастать по своим владениям. По ту сторону леса и раскинулись пастбища скитских племён.

По аналогии с земной историей Стас более-менее представлял жизнь кочевников. Кланы, занимающиеся животноводством, переезжающие с места на место со всем своим скарбом и многочисленными родичами в поисках новых пастбищ. Вечные конфликты из-за дележа территории, временные, быстро распадающиеся союзы.

Юнос дополнил эти знания, чуть подробнее описав образ жизни скитов.

Как животноводы, они поклоняются скотьему богу Волосу, которому приносят кровавые жертвы. Он чем-то напоминает Велеса, крестьянское божество, на чьём Капище оказались земляне, впервые попав сюда. Но ему, в отличие от Волоса, жертвуют не скотину, а часть урожая. За животными у скитов следят женщины. Они же ведут нехитрое домашнее хозяйство. А вот мужчины охраняют стада и занятую территорию. Ходят в набеги, отбивая у соседей скот и более богатые кормами пастбища. Так и живут в постоянных распрях, решая все спорные вопросы с помощью меча. Не брезгуют заглядывать и в сёла, чиня жестокую расправу над людьми, грабежи да поджоги. Поэтому севернее леса деревень-то и нет.

Местные жители, правда, охотились в лесу спокойно. И возвращались всегда целые, невредимые и с добычей доброй. А вот скитов, кто в чащу забредёт, Леший так заморочит, что те долго блуждать будут, теряя коней и сопровождающих. В самой гуще леса окажутся, где непременно на хищников нарвутся, а то и на оборотней. Не в силах найти дорогу, ободранные, голодные и злые, в лучшем случае, возвратятся туда, откуда пришли.

Изредка небольшим отрядам всё же удавалось миновать лесного духа. Однако люди Юноса их быстро вылавливали, стоило тем засветиться вблизи деревень. Даже пограбить толком не успевали. Но так было лишь до недавнего времени.

Сначала кочевники начали появляться всё чаще и всё более крупными силами. Если крестьяне иной раз и сами могли отбиться от разрозненных банд налётчиков, то теперь устоять против сплочённых молниеносных атак им было нелегко. Юнос не успевал на выручку. Несколько селений спалили дотла. По рассказам тех немногих, кому посчастливилось выжить и найти приют в Крепости, стало известно, что у скитов появился вождь, способный свободно водить свои войска сквозь лесную чащу. Люди слышали его имя, когда кочевники скандировали с диким фанатизмом: «Слава Великому Скалу! Слава Великому Скалу!..»