Изгнанники Темногорья - Лада Кутузова Страница 17

По городу брело существо, с ног до головы укутанное в накидку, которая шлейфом волочилась по земле. Выше обычного человека, сутулое, оно странно передвигалось – раскачиваясь из стороны в сторону. Мёнгере следила за ним, стоя около окна. Улица с этого места просматривалась хорошо, а вот сама Мёнгере – нет. В Алтанхоте она часто наблюдала за жизнью города, спрятанная от посторонних глаз. Не подобает царице лишний раз показываться подданным. Здесь же старая привычка принесла пользу – существо не заметило ее, когда проходило мимо дома.

Существо манили окна. Оно приникало к стеклу и долго вглядывалось вглубь комнат. Затем трясло головой, точно от разочарования, и шло дальше. Мёнгере дождалась, когда существо скроется за углом, и отошла от окна. До этого даже не решалась пошевелиться – вид странного создания пугал. Она сделала пару шагов, и в этот момент раздался скрежет, словно кто-то провел когтями по стеклу. Мёнгере повернулась: в окно заглядывала ужасная морда. Чудовище ухмыльнулось. Из пустых глазниц коровьего черепа вылезла черная змейка и произнесла: «Не спи!». И тогда Мёнгере закричала.

Мёнгере проснулась: ее грубо трясли Глеб и Приш. Она не сразу очнулась ото сна и при виде попутчиков отшатнулась. Глеб ладошкой прикрыл ее рот.

– Тихо!

И он, и Приш выглядели испуганными, точно это им кошмар привиделся, а не Мёнгере. Она кивнула.

Приш осторожно выглянул в окно:

– Здесь какая-то чертовщина.

На улице стемнело, лишь на столбах горели огни. Глеб объяснял что-то про электричество, которым эти штуки питаются. Видимо, так и есть. Правда, поэт говорил, что провода оборваны, поэтому ничего не работает. Но, видимо, он ошибся. Фонари то разгорались, то гасли – точно танцевали. Мёнгере ощутила на себе их пьянящую музыку. Хотелось поднять руки и закружиться, отрываясь от пола.

В бок пихнули, избавляя от наваждения.

– Там кто-то есть.

По улице медленно шествовало существо. Высокое, сгорбленное… И Мёнгере, холодея, узнала силуэт – чудовище из сна. Она отпрянула от окна и поведала спутникам о кошмаре.

– Хреново, – заключил Глеб. – А я всё думал, почему везде эти слова: «Не спи!». Похоже, здесь сны оживают.

Мёнгере почувствовала вину: это из-за нее. Но она сама не заметила, как задремала. Думала, немного полежит, отдохнет. Сказалась предыдущая ночь в лесу.

Дверь в квартире была железная, такую только тараном выбивать. А окна… Третий этаж, а чудовище бескрылое. Глеб всё же решил забаррикадироваться, только не получилось – мебель в квартире отличалась неподъемностью. Из тех, что раньше на века делали.

– Ладно, – махнул он рукой, – надеюсь, что не дотянется. Главное, до утра спокойно досидеть. Будем караулить.

Они разошлись по комнатам: окна выходили на разные стороны дома. Свечи поставили вглубь помещений, чтобы свет не был заметен с улицы. Глеб сгонял на кухню и сделал кофе. Хорошо, что в магазине нашли, теперь на всю ночь это его напиток.

Хухэ забился под кровать – нашел себе убежище. Для маленькой лисички слишком много переживаний. Пусть он не видел опасность, зато чуял ее шестым чувством, как тогда в лесу. Не надо было останавливаться в городе. Но люди не поняли, что это западня. Не для лисы: ведь фенекам снятся совсем простые сны. И даже огромный орел – опасность для лисы – не представляет угрозы людям.

Фонари продолжали мерцать. Глебу казалось, что они передают какое-то послание. Если бы он знал Морзе, мог бы попробовать расшифровать. Три коротких вспышки, три длинных и снова три коротких. Что-то знакомое. Где-то Глеб читал об этом. Вертится в голове… Точно! Это же сигнал «SOS». Получается, что город передает просьбу о помощи?

Он решил проверить догадку и дождаться новых вспышек. И тут воздух перед ним поплыл, словно изображение в телевизоре испортилось. Послышался вкрадчивый шепот, он нарастал, проникал в уши, заполнял собой помещение. «Сссмотри внимательнее… Ты жжже видишшшь…» Глеб вгляделся: существо, напугавшее их до этого, стояло возле ближайшего фонаря и смотрело прямо на него. Мигание высвечивало его фигуру. То, что Глеб и остальные считали плащом, оказалось собственной кожей чудовища, складками сползавшей вниз. А потом существо начало расти, его длинные лапы потянулись к Глебу.

– Проснись! – Приш энергично тряс Глеба за плечо.

Привычно отозвалась боль между лопатками, и Глеб очнулся. Как он умудрился задремать?! Он же выпил три чашки кофе. Этого всегда хватало, чтобы не сомкнуть глаз до утра. Мёнгере сообщила:

– Оно нас заметило.

– Знаю, – поэт был раздосадован. – Извините, я сам не понял, как вырубился. Сначала фонари передали сигнал бедствия, а затем… – Он призадумался. – Не похоже на сон, как будто это на самом деле происходило.

– А что это за сигнал? – заинтересовался Приш.

– СОС – спасите наши души.

Глеб высунулся в окно, прятаться не имело смысла.

– Подскажите, что надо делать, – закричал он.

И тут вспыхнул свет в соседней комнате. Все бросились туда.

– Ищем! – Глеб кинулся к серванту.

Сервизы, хрусталь… Навряд ли здесь есть подсказка. А вот в книгах и журналах – вполне. Глеб принялся листать.

– Что-нибудь связанное со снами и происшествиями в городе, – пояснил он.

Детские комиксы, сказки – не то. Глеб наткнулся на газету. И с первого же взгляда понял – нашел.

На обложке под громким заголовком была размещена статья «Ночные кошмары или страшная правда?». Глеб прочел вслух: «За последние дни участились случаи обращений жителей в районные поликлиники. Очереди к неврологам и психиатрам растут как на дрожжах. Всё это связано с ночными кошмарами, которые преследую жителей города. Люди, их видевшие, утверждают, что они реальны, и боятся засыпать вновь. Врачи просят не паниковать и вовремя обращаться за медицинской помощью». Дальше следовал комментарий самого репортера: «Говорят ли нам всю правду? По слухам, неврологическое отделение городской больницы переполнено пациентами. Люди с тревогой ждут ночей. Появились сведения о странных существах, которые появляются в темноте».

Глеб скомкал газету.

– Черт! И что же теперь? Не спать? И всё?

– Можно рассказывать разные истории, – предложил Приш.

– Тогда твоя очередь, – сказал Глеб, – Мёнгере мы уже слышали.

И Приш начал повествование о Яблоневой долине. Об Алисе, о драке с Маттисом и изгнании.

Странно говорить о себе, точно о ком-то другом. Как-то глупо. И хочется приукрасить, стать лучше, чем на самом деле. Очень трудно рассказывать о себе – требуется мужество и честность. И вроде бы Приш себя трусом не считает, но как же сложно не утаить ничего. Почти невозможно, но он старается.