Маша и любовь - Дарья Быкова Страница 17

– Звоните, – повторил киару. И спиной ко мне повернулся. Вот это безалаберность. Даже страшно делается – такое впечатление, что от моих действий ничего не зависит…

– Я потеряла телефон, – сообщила брату. Родителям звонить не решилась, им врать куда сложнее, а мне, похоже, действительно надо остаться тут. – Зашла к… подружке. Всё хорошо. Ещё позвоню.

И быстро повесила трубку, пока брат – да, он иногда тугодум у меня – только-только подбирал какое-нибудь ёмкое, но всё же цензурное – воспитание-с! – слово, чтобы охарактеризовать свою непутёвую сестрёнку.

– К подружке, – задумчиво повторил киару и подвинул мне кружку с чем-то горячим и коричневым. – Какао. Будете?

– К подружке, – немного враждебно подтвердила я. – А Вы хотите, чтобы я им сказала, что я у совершенно незнакомого мне инопланетянина? Нет, спасибо, я какао не люблю.

– Мне всё равно, – немного насмешливо и как-то очень раздражающе произнёс синеглазый, с упоением принюхиваясь к своей кружке и даже зажмуриваясь. Может, какао для них как наркотик? Что-то больно лицо у него счастливое… И что всё равно-то? Что я скажу, или что какао не люблю? У-у-у, медуза инопланетная! Вот сейчас снять бы полотенце с головы и по этой не в меру довольной физиономии…

Но вместо этого я спросила ещё раз, постаравшись вложить в голос уверенность и чувство собственного достоинства, которых в данный момент у меня, увы, и в помине не было:

– Зачем я Вам?

– Я Вам скажу, – проявил невиданную сговорчивость он. А хотя нет, не проявил. Показалось. – На корабле скажу, когда мы будем в паре дней пути отсюда.

И я ощутила какую-то всеобъемлющую беспомощность. Я никак не могу на него повлиять, кажется, всё, что я могу сделать – это, когда он, наконец, меня отсюда выпустит, свалить из города и залечь где-нибудь на дно. Что там говорил Никитос о своих проблемах? Что-то мне подсказывает, что его проблемы – полная ерунда по сравнению с моими, хоть мне никто пока руку и не ломал… Наверное, от этих мыслей вид у меня сделался жалкий и напуганный – именно так я себя и ощущала, потому что киару неожиданно подобрел и произнёс почти ласково:

– Вам ничего не грозит, Мария Романова. По крайней мере, насколько мне известно. Я планирую вернуть Вас сюда максимум через четыре месяца, живой и здоровой. И, может быть, Вас успокоит, что мне нужны не только Вы. Просто столько неприятностей почему-то именно с Вами.

Вот теперь я совсем ничего не понимаю. Проект же два года, разве нет? Хотя, если туда отправляются в три этапа… Но всё равно слишком быстро. Или предусмотрены визиты на Землю? Типа навестить родных и всё такое… Надо перечитать, во что я всё же вписалась.

И киару… играет со мной, как кот с мышкой. Кажется, ему доставляет какое-то особенное удовольствие выводить меня из равновесия, которое я всё с большим трудом нащупываю и обретаю. Говорит, что мне ничего не грозит, но можно ли ему верить? Когда он настоящий? Когда жёстко говорит «Ваше правительство мне не откажет», или сейчас, когда смотрит почти по-доброму и даже, кажется, с сочувствием?

Молчание затягивалось. Обычно я спокойно переношу такие, да и более длительные, паузы в диалогах, и поездки в лифте с кем-то незнакомым или малознакомым меня нисколько не смущают, хотя многие испытывают неловкость, но тут меня что-то проняло. Я вдруг осознала, что стою в халате, который велик, и ворот так и норовит расползтись, обнажив сначала плечи, а затем и ещё что-нибудь, и мне приходится держаться одной рукой за полы халата, а другой я тереблю пояс, и вообще, наверное, выгляжу крайне нелепо и… жалко. А главное, мотивы киару совершенно непонятны. Я вот всё думаю о нём, как о мужчине, и поэтому мне кажется, что его задумчивый и чуть потемневший взгляд означает, что я ему всё же нравлюсь, что бы он там ни говорил, а на самом деле…на самом деле он может оказаться вообще бесполым. И смотрит он так на меня, потому что я, например, кажусь ему вкусной. Или он хочет себе следующий скафандр из моего тела сделать… Брр! А может, – не унималось моё разгулявшееся воображение, – а может, я ему нужна не для себя. Может, у него пяток детей, вот он для них и присмотрел тела-скафандры… На этой мысли я инстинктивно попятилась от киару, который, как назло, как раз в этот момент сделал шаг ко мне:

– Мария, – произнёс он необычно мягким тоном и, кажется, собирался что-то мне рассказать, что-то из того, что до этого обещал поведать на корабле… но тут же замолчал, так как я от него шарахнулась. Помолчал пару секунд и продолжил уже совершенно другим, немного раздражённым тоном. – Чего Вы так боитесь? Я же сказал – верну Вас в целости и сохранности.

Встречный вопрос вырвался у меня раньше, чем я осознала, что расценить его можно по-разному. Особенно если не знать, что творит разгулявшееся воображение в моей немного легкомысленной и наделённой хорошей фантазией голове.

– У Вас дети есть?

– Есть, – сказал киару, выдержав небольшую паузу. И даже не спросил, зачем мне это.

– Пятеро? – обречённо уточнила я.

– Трое.

И как-то так посмотрел, словно я предложила ему ещё двоих, недостающих до пяти, родить. Но, к счастью, ничего не сказал. И вообще, шёл бы ты уже, киару, по своим делам, а? Хватит рассматривать меня вот так вот в упор, я ничего тебе не предлагала и предлагать не собираюсь, хотя скафандр у тебя, конечно, что надо! А если это всё же не скафандр, то я ничего такого не говорила и не думала… И оставаться у тебя я тоже не собираюсь, а вот квартиру обшарить не помешало бы – да, мне за это мучительно стыдно, но если речь идёт о благополучии моей семьи и благополучии совершенно чужого мне «чужого», то выбор очевиден. Так что шёл бы ты…

– У Вас, наверное, дела? – предположила я, и – да, намёк получился ну очень толстым, куда толще, чем мне хотелось бы. – Можно мне ещё позвонить? Мой телефон, – я достала совершенно бесполезный теперь кусок пластмассы, стекла, микросхем и чего там ещё, из кармана халата и предъявила синеглазому, – всё ещё не работает.

Чёткого плана у меня не было, но мне было страшно. Казалось, что меня затягивает в воронку каких-то совершенно не имеющих к моей прежней жизни событий, я пытаюсь выбраться, цепляюсь изо всех сил за края, но там стоит киару и не даёт ухватиться, и даже наоборот, спихивает меня вниз. И я теперь лишь винтик в каком-то его плане, винтик, который совершенно никуда не хочет лететь и ни в каком проекте участвовать, и только сейчас в полной мере осознал, что всё это реально. Что инопланетянин может просто взять и забрать меня, а вернёт потом или не вернёт – это уж как получится, и не будет никакого паспортного контроля при отлёте с планеты, и уж тем более не будет вопросов как в ЗАГСе: согласны ли Вы. А я не согласна, только сказать об этом некому… Надо попробовать поднять шумиху, – вдруг поняла я. Позвонить брату, как-то намекнуть, пусть ставит на уши интернет, пишет в газеты, популярным блоггерам, всем-всем-всем. Я не хочу сгинуть без вести и без борьбы!

Киару, вопреки моим страхам, легко и сразу протянул свой телефон. Брат взял трубку после первого же гудка, но я не успела сказать ни слова.