Мастер оружейных дел - Дарья Кузнецова Страница 17

Если и это не поможет, надо столкнуть обоих охотников лбами до того как «туша зверя начнет остывать». И пока они будут бодаться, выясняя, чей выстрел первый, можно под шумок улизнуть.

А там, глядишь, поубивают друг друга со злости!

Весь день я провела в кузне, успокаивая себя любимой работой и погрузившись в некий транс без мыслей. Зарядить Персты вчера не успела, и после окончания работы по дну ларца немым укором перекатывалась последняя серебристая палочка.

— М-да, — прокомментировала я, утирая какой-то грязной тряпкой лоб, пот с которого струился ручьем и норовил залить глаза. — Сейчас точно ими займусь. Только бы ничего больше не случилось!

— Кстати, о событиях, — подал голос Лар, уже утихомиривший агния. Сегодня дух вел себя на удивление покладисто: видимо, устал. — Что с твоими руками?

С таким трудом обретенное душевное равновесие разнесло в клочья одним вопросом. Я недовольно скривилась:

— Да так, нервы.

— Кого? — требовательно уточнил Лар, нависая надо мной всей массой.

— Никого. О стену, — мрачно созналась я. — Не бойся, здесь, в лавке. Никто не видел, ни к кому моя кровь не попадет, меня не проклянут и ничего через нее не наведут.

— Уже хорошо, — кивнул Лар, присаживаясь на один из стульев и приглашая меня сделать то же. — И что довело тебя до такой жизни?

— А что они лезут не в свое дело? — бессильно огрызнулась я. — Таллий и Грай, — пояснила, опережая следующий вопрос.

— Так, Грай — это я понял. А вот первого имени не слыхал, — сказал Ларшакэн, с подозрением меня разглядывая.

— Заказчик. Притащился вчера северянин на мою голову, — принялась я каяться.

Давно уже выучила: скрывать что-то от Лара не то чтобы бесполезно, но очень глупо. Хорошо, если не получится, а вот когда один раз получилось, последствия оказались очень неприятными. Матерый Пограничный обладал чутьем старого волка и огромным опытом. Не говоря уж о том, что ему достаточно было рявкнуть на меня, чтобы вправить на место в очередной раз заклинившие мозги.

— Классический северянин в шубе сделал уникальный заказ на сложный клинок без Клейма. Я не согласилась сразу, попросила отсрочку до утра. А утром сходила в проклятый трактир у ратуши: северянин в нем остановился, то есть в гостинице при трактире. Бледнорожий обнаружился там, где обещал быть, и про клинок все рассказал честно. — Я запнулась, пытаясь, не срываясь на бессмысленное рычание, внятно сформулировать, что именно меня разозлило.

— И? Ты поэтому так озверела? — хмыкнул собеседник.

— Нет, погоди. Сейчас попробую объяснить. — Я вновь замялась и рассеянно потерла ладонью лоб в попытке простимулировать работу черепной коробки. Утренние ощущения уже смазались, оставив только общее недовольство, и их остатки никак не хотели воплощаться в слова. — Он… очень странно со мной разговаривал.

— Обидел? — насторожился Лар.

— Нет, как раз наоборот, — медленно качнула головой в ответ. — Проявлял участие. Говорил хорошие слова. Очень хотел встретиться на узкой дорожке с теми, кто… как же он сказал? В общем, с теми, кто научил меня ненавидеть и благодаря кому я такая недоверчивая. И он был честен. Будто хотел приласкать. Знаешь, как к незнакомой собаке с открытыми ладонями подходят — мол, я чист, не желаю зла. Хотел меня приручить. Узнать. П-почесать за ухом. — Я обхватила себя ладонями за плечи, инстинктивно пытаясь сжаться и стать как можно меньше, незаметнее. Смотреть на молчащего Лара не могла, вместо этого разглядывала жилище агния и кривила губы, пытаясь гримасой сдержать слезы. — И мне пришлось бороться с собой, чтобы… не дать ему лапу по первому требованию.

— Прекрати! — тихо, сквозь зубы процедил Лар, хлопнув ладонью по колену. Я вздрогнула и еще больше сжалась. — Что за упрямая девица! Одна встреча, и стольких лет методичной работы как не бывало!

— Прости, — всхлипнула я.

— Да ты тут при чем? — раздосадованно вздохнул мужчина, взял себя в руки и позвал: — Иди сюда.

Я послушно шмыгнула к нему, устроилась на коленке и доверчиво прижалась. Лар обнял меня одной лапищей, второй принялся осторожно гладить по голове, и я почувствовала, что страх отпускает.

— Хочется мне посмотреть на этого северянина, — проворчал Пограничный. — Эх, ребенок! Третий десяток уже, а все никак не поумнеешь! Ну выкинь ты эти мысли из головы, откуда они только взялись! Ты — человек, понимаешь? И окружающие видят в тебе человека, нет в тебе ничего другого. Симпатичная молодая девчонка, вот на тебя мужики и поглядывают с интересом. Я тебе со всей ответственностью заявляю, что им тебя не почесать за ухом хочется, а за совсем другие места подержаться! И совсем даже не с приручательской целью, а сугубо для собственного удовольствия!

— А что они тогда в мое прошлое лезут? — смущенно пробурчала я, чувствуя себя донельзя глупо.

Нормальные человеческие чувства — те, которые возникают между мужчиной и женщиной — с момента взросления вызывали у меня странную реакцию. Я знала, как должно быть, догадывалась, почему у меня не так, даже вполне осознавала, насколько глупо себя веду. Но осознавала вот так, сидя рядом с Ларом и глядя на все со стороны, а стоило очутиться с этими эмоциями один на один, и опять не получалось рассматривать мужчин как представителей того же вида.

Вот кто бы еще объяснил, почему потрясение детства сказалось на моей психике именно так, и посоветовал, как с этим бороться?

Несмотря на все собственные странности и проблемы, очень хотелось узнать, каково это? Что такое — нормальные человеческие чувства? Дружбу я знала, родственную привязанность — знала, пожалуй, лучше многих. Но что такое любовь? Какая она на вкус, цвет и запах? Рядом с Ларом я даже всерьез задумывалась, что, наверное, могла бы когда-нибудь встретить такого человека, который это объяснил бы, показал на примере. Верила в это. Хотела этого. Но не ходить же на свидания за ручку с отставным Пограничным!

— Потому что заступиться за даму и поддержать ее морально-верный способ подобраться поближе, — весело фыркнул Лар. — В перспективе — затащить в постель. Или вообще окольцевать.

— Да глупый это разговор. — Я вздохнула ему в плечо. — Кому я в жены нужна? Порченая…

— И слово это из тебя вытряхнуть бы, — недовольно отмахнулся он. Несколько секунд помолчал, потом продолжил: — А Грай что?

— Да тем же интересовался. Сказал, на бешеную я вчера походила, и предлагал помощь.

— Ну я же говорю, нравишься, — со смешком сообщил Ларшакэн. — И в его случае я могу судить не только по косвенным признакам, а еще и по личным наблюдениям. Он от твоей попы взгляда отвести не может!

— Он не знает, потому и нравлюсь, — отмахнулась я, не удержавшись от хихиканья. Обожаю его прямолинейность!

— Ладно, а следователь наш? Что, и возразить нечего? — поддел мужчина. — Свой? Свой. Как облупленную тебя знает? Знает. И все равно с радостью бы в храм повел, не говоря уже обо всем остальном.