Тень - Антон Грановский Страница 17

Иосиф Самуилович ударился о стеллаж с товарами и упал на пол. Он хотел подняться, но наконечник трости уткнулся ему под кадык.

– Только дернись, и я сыграю твоей головой в футбол! – проговорил Владимир Иванович. – Я лишаю тебя регистрации, стригой!

– Не имеешь права, регистратор, – прорычал в ответ Мандельштауб.

Владимир Иванович усмехнулся:

– Ошибаешься. Я регистратор с широкими полномочиями. Если понадобится, я могу разрубить тебя на куски и помочиться на останки.

– Хам. – с ненавистью и презрением прошипел Мандельштауб. – Люберецкий жлоб.

– Люберцы не трогай, кровосос. А то огребешь по полной.

Иосиф Самуилович хлюпнул носом и сделал жалобное лицо, а потом вдруг ударил по трости когтистой рукой и прыгнул было к двери. Но Чигур молниеносно выкинул вперед руку, схватил ростовщика пятерней за лицо и сильно дернул.

Раздался жуткий треск, словно кто-то рвал ткань, и кожа с лица Мандельштауба осталась у регистратора в руке.

В то же мгновение Владимир Иванович выхватил из кармана бутылочку, похожую на газовый баллончик, направил ее на ростовщика и нажал на кнопку.

Облако пара ударило Мандельштаубу в лицо. Тот заорал и рухнул на колени. Там, где кожа была содрана, открылась часть ужасной морды, страшнее которой Андрею не приходилось видеть даже в фильмах ужасов.

Вершинин попятился и хрипло проговорил:

– Что это?

– «Святая вода», – небрежно ответил Владимир Иванович. – Газ из специально синтезированных нейротоксинов. Для человека безвреден. Действует только на стригоев.

– Я не про газ. Я… про это. – И Андрей кивнул в сторону ростовщика.

Мандельштауб, стоя на коленях, пытался приделать к звериной морде оторванный лоскут кожи.

– Ты испортил мне личину, р-регистратор! – прорычал он. – Знаешь, во сколько она мне обошлась?

– Скажи спасибо, что голова на месте, – отчеканил Владимир Иванович.

Мандельштауб сверкнул глазами и процедил сквозь сжатые зубы:

– Ты превысил свои полномочия, регистратор. Я буду жаловаться твоему начальству.

– Жалуйся, кому хочешь, – холодно обронил Чигур. Затем прищурил голубые глаза и холодно произнес: – Сегодня утром этот парень приносил тебе перстень, и ты согласился заплатить ему пять тысяч долларов. Потом ты вышел в подсобку и кому-то позвонил. Я хочу знать, кому.

Иосиф Самуилович прищурил налитые кровью глаза и глухо пророкотал:

– Я не понимаю, к чему эти вопросы. Я не нарушил условий регистрации. Назначать цену за товар – мое законное право.

Несколько секунд Чигур внимательно смотрел на ростовщика, а потом вскинул трость и хлестнул его плоской стороной по щеке.

Голова кровососа мотнулась в сторону, но тут же вернулась в исходное положение, а из приоткрытого рта вырвалось змеиное шипение.

Владимира Ивановича это, однако, ничуть не смутило.

– Дошипишься, тварь, – с угрозой сказал он и снова поднял трость. – Мне повторить свой вопрос?

Мандельштауб потрогал когтистыми пальцами рубец на щеке, с ненавистью посмотрел на Владимира Ивановича, потом плотно сомкнул губы и отвернулся.

Некоторое время Владимир Иванович размышлял, затем повернулся к полке и взял с нее фотографию в рамочке. На снимке была изображена улыбающаяся брюнетка.

– Твоя супруга? – небрежно осведомился Чигур. – Симпатичная.

Немного помедлив, Владимир Иванович достал из кармана мобильник, нажал на кнопку и прижал трубку к уху.

– Алло, Игнатьев? – сказал он в трубку. – Чигур беспокоит. Будь добр, пошли людей в квартиру стригоя Мандельштауба, пусть задержат его жену. Нет, церемониться не надо. Если окажет сопротивление – применяйте силу.

По уродливому лицу стригоя пробежала судорога.

– Вы не имеете права! – рявкнул он. – Моя жена – человек!

Чигур прикрыл трубку ладонью и сухо проговорил:

– Она связалась с тобой, упырь, и тем самым поставила себя вне закона.

– Хорошо! – выдохнул Мандельштауб. – Ваша взяла! Я все расскажу, только отмените вызов!

Владимир Иванович убрал ладонь и проговорил в трубку:

– Алло, Игнатьев. Вызов на квартиру Мандельштауба отменяется. Да, уже разобрались. И тебе того же.

Убрав телефон в карман, Чигур пристально посмотрел на Иосифа Самуиловича и сказал:

– Я слушаю тебя, стригой.

– Одну секунду.

Иосиф Самуилович протянул руку и взял со стойки флакон канцелярского клея, затем выдавил несколько капель на лоскут кожи, болтающийся на щеке, и попытался приладить его на место.

Андрей не мог больше смотреть на это без отвращения и тошноты и поспешно отвернулся.

Что-то привлекло его внимание, какое-то едва заметное постороннее движение. Андрей окинул взглядом комнату, затем поднял взгляд на потолок, и рот его сам собой раскрылся от изумления.

Потолок в ломбарде был навесной, составленный из одинаковых квадратиков с вентиляционными отверстиями. И Вершинин готов был поклясться, что по потолку растеклось что-то, похоже на бесцветное, прозрачное желе. Строило ему это понять, как прозрачный студень на потолке завибрировал и стал быстро собираться в комок и словно бы отклеиваться от потолка, густея и приобретая форму и цвет.

Все это происходило очень быстро. Не прошло и трех секунд, как темный сгусток, похожий на человеческую фигуру, подобно огромной капле масла, упал на пол и быстро выпрямился в полный рост, оказавшись лицом к лицу с Андреем.

Это был человек. Высокий, плотный, с розовыми глазами и снежно-белыми волосами. Не успел Андрей справиться с изумлением, как альбинос резко вскинул руку.

Лоб и щеки Вершинина обдало лютым холодом, будто он окунул лицо в прорубь, а потом страшная сила отбросила его в сторону, и он едва не захлебнулся порывом ледяного воздуха.

Грудь пронзила острая боль. На мгновение Андрею показалось, что этот воздух выморозил ему легкие. Он закашлялся и с изумлением понял, что изо рта у него – в облаке белого пара – вылетели мелкие и колкие кусочки льда.

Альбинос быстро скользнул к Владимиру Ивановичу.

– Сзади! – крикнул Андрей.

Повторять дважды не понадобилось. Чигур молниеносно развернулся и занес трость для удара, однако альбинос схватил его руку белыми пальцами и сильно сжал. Раздался треск, и рука Владимира Ивановича покрылась наледью.

Чигур резко ударил альбиноса головой в переносицу. Тот слегка отпрянул, но успел вырвать трость и отшвырнуть ее в сторону. А потом схватил Владимира Ивановича за горло. Лицо Чигура посинело, губы и волосы покрылись инеем. Подрагивая от ледяного холода, Владимир Иванович проговорил: