Паутина долга - Вероника Иванова Страница 17

Майс сидел в глубоком кресле, чуть отодвинувшись от стола, словно приглашая к беседе. Безукоризненный костюм, снова застёгнутый на все пуговицы, лицо выглядит свежим, хотя вряд ли сон длился больше нескольких часов. Если правильно понимаю ситуацию, хозяин «Перевала» следит за игровым домом большей частью не днём, а в ночные часы, следовательно, спать лёг не раньше шести утра, а сейчас встречает меня, так сказать, во всеоружии и без тени дремоты. Хотя, есть на свете счастливые люди, которым достаточно только ненадолго прикорнуть на кушетке, чтобы чувствовать себя бодрыми сутки напролёт...

Кьела рядом не видно. Означает ли это повышенную важность разговора? Гаккар, по крайней мере, остался в кабинете, но не за моей спиной, а устроился на широком подоконнике, вроде прислушиваясь к разговору и приглядываясь ко мне, но в то же время уделяя внимание чему-то, происходящему во внутреннем дворике, куда выходило окно.

А присесть мне не предложили... Ну и не надо. Либо мы сойдёмся в цене и величине услуг, либо разбежимся. И для того, и для другого многие часы не понадобятся: пары минут хватит.

— Что вам нужно от меня?

Майс погладил пухлыми пальцами тщательно выбритый подбородок.

— То, что вы можете.

— Что именно?

И вот тут произошло нечто странное. Хозяин «Перевала» пожал плечами и улыбнулся:

— Вам виднее.

Непонимающе хмурюсь:

— То есть?

— Я ничего не знаю о ваших возможностях, поэтому не буду говорить, что вы должны сделать то-то и то-то. Я жду ваших предложений.

Ничего себе! Сам могилу выкопай, сам гроб сколоти, так ещё и сам себя закапывай? Ни в какие ворота не лезет. Ну, знаете!..

Хотя, он, конечно, прав. Допустим, цель имеется, но путей её достижения — неисчислимое множество, а вот как выбрать кратчайший и удобнейший? Случайная встреча со мной надоумила Майса. На что-то, но он и сам не может понять, на что. Придётся помогать разбираться.

Я сделал глубокий вдох, выгнал взашей обиду, злорадство и уныние, сгоняющие мои мысли в суматошный хоровод. Надо работать — будем работать. Только бы не даром.

— Всё, что будет сказано в этой комнате, в её стенах и останется?

— Вне всяких сомнений.

Ответил охотно и без запинки, что вызывает нехорошие предположения... Нет, прочь, прочь, прочь! О плохом думать некогда.

— Как вы уже знаете, я могу узнать, каков результат броска, ещё до открытия костей. Но это не всё.

— На что вы ещё способны? — Приподнял бровь Майс.

— Сам по себе результат вас не слишком интересует, верно? Только если вы не ставите на кого-то из игроков, но приём ставок, как правило, заканчивается либо с началом партии, либо с началом последнего круга, а стало быть, угадывать результат бессмысленно. Так вот, я могу предложить кое-что другое. С большой долей уверенности определить, кто из игроков имеет лучшие шансы победить.

— Разве это возможно?

— Вполне.

Хозяин «Перевала» подался вперёд:

— С какой долей уверенности?

— Почти наверняка.

— «Почти» или «наверняка»?

— Второе ближе к истине.

Он снова осел в кресло, упёрся локтями в подлокотники и начал сплетать и расплетать пальцы. Круглые глаза, уставившиеся в одну точку где-то на краю стола, дрожали, словно перед взглядом курчавого проносились неведомые мне картины.

Я попал в цель? Необходимо именно это моё умение?

— Что вам понадобится?

О, дяденька перестал считать в уме будущую прибыль и снизошёл до продолжения разговора.

— Ничего особенного. Время и хороший эль.

— Сколько времени?

— Это будет зависеть от игроков. Я должен за ними понаблюдать.

— Не вопрос! Но всё же? Сколько?

— На каждого не более полутора часов. В худшем случае.

— А потом? Потом вы сможете сказать, кто из них...

Майс проглотил окончание фразы. Так сильно волнуется? Странно.

— Я смогу сказать, кто из них выиграет.

Он снова сплёл пальцы, расплёл и хлопнул ладонями по подлокотникам.

— Замечательно!

— Но я не буду работать без платы.

Круглые глаза слегка сузились.

— Вы не в том положении, чтобы...

— Это вы не в том положении, чтобы скаредничать. Вам ведь нужны мои услуги?

Майс скрипнул зубами.

— Вижу: нужны. А взамен я прошу сущую безделицу. Жизнь мага, которого отравила ваша прислужница.

Женщина спокойно и размеренно выдохнула:

— Нет.

— Но, Риш...

— Я сказала.

Она снова отвернулась к окну.

— Мне отказывают?

Майс приподнялся:

— Не будем торопиться...

— Нам не о чём больше разговаривать. Велите проводить меня к выходу.

— Вы плохо поняли вчерашний разговор? — Хозяин «Перевала» решил побряцать оружием. — Мне стоит только шепнуть надзорным, что вы мошенничаете с помощью печати Заклинателя, и вас сотрут в порошок!

— Возможно. Но моя жизнь — это моя жизнь, и я могу распоряжаться ей, как вздумается. А вот жизнь другого человека, по моей вине близкая к завершению, волнует меня больше. Или ваша прислужница даст противоядие, или сделка не состоится. В любом случае, ваши планы не исполнятся. У вас ведь уже имеются планы, и большие, верно?

Губы Майса шевельнулись, беззвучно произнося что-то вроде «сволочь», а может быть, «мразь». Значит, сегодня я догадлив, как никогда. Но буду также удачлив или нет?

— Ришиан!

— Я сказала.

— Если ты не согласишься, я пересмотрю договорённость. И боюсь, нам придётся расстаться.

Женщина медленно повернула голову и посмотрела на Майса. Долгим, полным отчаяния взглядом. Но хозяин «Перевала» остался непреклонен:

— Выбирай.

Представляю, насколько тяжело гаккару соглашаться вернуть поверженного врага к жизни: ещё до рождения в кровь будущего убийцы закладывается ненависть к магам, но не простая всепоглощающая страсть приносить смерть одарённым, а невозможность существовать, не уничтожая. Гаккар живёт тем, что убивает магов. Он живёт лишь для убийства. Но, как выяснилось минуту спустя, встретившийся мне гаккар появился на свет ещё для чего-то (а может быть, нашёл причину несколько позже рождения?), потому что безресничные веки дрогнули, покорно и устало прикрывая пепельно-серые глаза.

— Хорошо. Я дам противоядие.

— Но только после исполнения! — Не преминул уточнить Майс.