Корпорация Лемнискату. И каждый день за веком век - Наталья Косухина Страница 17

– Но уже понял, что не все то золото, что блестит. Теперь пусть мучится.

– Рассказывай дальше.

– Потом я нашла записку, которая навела меня на мысль, что моего отца предали и из-за этого он и погиб.

– Что? Когда? Где? – Потрясенная, Ирина опустилась в кресло напротив.

– Ты же знаешь, мой отец также работал на корпорацию.

– Но… кто? Как?..

Тяжело вздохнув, я призналась:

– Этого я пока не знаю, но выясню.

– Настя, ты уверена, что стоит лезть во все это?

– Да! Эти люди убили моего отца, моих прабабушку и прадедушку.

– С чего ты взяла? – нахмурилась подруга.

– Это так, предположение.

– Мне кажется, тебя заносит.

На это я промолчала, да и как ей объяснить свою теорию, когда она не знает о существовании другой, истинной стороны жизни.

– Может быть…

– Я чувствую, это еще не все.

– Ирина, скажи, что чувствуешь, когда влюбляешься?

– То, что ты сейчас испытываешь… к Редклифу. И давно испытывала.

Я замерла.

– Как ты догадалась?

– Ты говоришь о нем и относишься к нему по-особенному, выделяешь его. Я тебе когда-то давно об этом уже говорила, но ты меня высмеяла. Просто тебе нужно было найти в себе смелость признаться.

– Вот и призналась, – прошептала я.

– Есть проблемы?

– Мне кажется, что ему нравится другая. И я не знаю что делать!

Прикрыв глаза, я старалась справиться с нахлынувшими эмоциями, но напряжение последних дней, резко изменившаяся жизнь, новость о том, что отца предали, и безответная любовь подкосили меня – из глаз побежали слезы.

– Настя, ну что ты, не расстраивайся. Сейчас придет Дима, мы посидим, подумаем…

Но я уже не могла справиться с собой – копившееся напряжение вырвалось наружу – и разрыдалась.

Внезапно я услышала крик подруги, а вслед за этим раздался мужской голос:

– Что, черт возьми, это такое?!

Открыв глаза, я увидела Ирину, жмущуюся к Диме. Друзья в ужасе осматривали комнату. А прямо передо мной в воздухе висела ложка.

Я резко вскочила, и ложка упала на пол, а вслед за ней полетели другие вещи и приборы.

– Что это? – прохрипела Ирина.

– Кажется, мой дар.

Друзья удивленно взглянули на меня, и я со вздохом призналась:

– Я творец.

В ответ было молчание и непонимание. Наконец Ирина заговорила:

– Значит, так, я заказываю пиццу и выпить… много выпить, а ты рассказываешь нам все начистоту.

Вот так вечером, в теплой дружеской компании, я доверилась двум людям, с которыми на протяжении многих лет делилась всем. Я боялась их реакции, боялась непонимания и отвращения, но они, узнав о том, кто я, предложили это отметить.

После второй бутылки пива мы определили, что мой дар – это управление металлом, а после третьей – пришел Фордайс и все испортил.

Когда я в очередной раз силой мысли отправляла ножи, что мы нашли в комнате, в висящий на стене дартс, от дверей раздался знакомый и родной мужской голос:

– Очень интересно.

Резко развернувшись, я непроизвольно изменила направление полета ножа, и он воткнулся в дверь прямо над головой Фордайса.

– Упс! – прижала я руку к губам.

– Собирайся! Мы уходим, – скомандовал мрачный, как туча, творец.

Вот-вот могла разразиться гроза.

– Это… – пискнула Ирина.

– Да, троюродный брат императора.

– Но почему он опять командует тобой! – хмуро возмутился Дима.

В прошлый раз, в баре, он был практически трезв, в отличие от сегодняшнего вечера.

Фордайс не обращал на него никакого внимания до тех пор, пока друг не загородил князю дорогу. И тогда произошло то, что меня напугало. Глаза Редклифа загорелись синим светом – Диму подняло в воздух и тряхнуло.

– Никогда не смей вставать у меня на пути, – не говорил, обжигал словами творец. – Никогда! Тем более между Настей и мной! Ты понял?

Диму снова сильно тряхнуло.

Я встала перед Фордайсом и стукнула его по плечам.

– Отпусти его немедленно!

Удивительно, но он меня послушался – Дима примерно с двухметровой высоты полетел вниз. Ирина бросилась его поднимать, глядя на творца огромными, полными страха глазами.

Увидев, как подруга переживает за Диму, я тихо сказала:

– Я нашла в себе силы признаться, найди и ты.

На глаза Ирины навернулись слезы, и она кивнула.

Меня же Редклиф вновь взвалил на плечо и со словами: «Ни думать, ни ходить ты сейчас не способна» понес к выходу.

Я посмотрела на обеспокоенных друзей, которые не знали что делать, и жестом дала им понять, что позвоню.

* * *

Утром, едва я открыла глаза, почувствовала, что голова раскалывается. Перед лицом появились стакан с водой и таблетка. Выпив таблетку, я рухнула обратно на кровать и зарылась в подушки.

– Нужно поговорить, – безапелляционно заметил Фордайс, стоявший рядом.

– Ум-м-м…

– Настя…

– Уфм-м…

– Подниму и засуну под холодный душ.

– Развратник! – крикнула я, а мой смех заглушила подушка.

Вздохнув, Редклиф опустился в кресло.

– Ну вот что мне с тобой делать?

– Какие есть варианты? – вынырнула я из-под подушки.

– Не знаю. Ты не идешь на контакт, колючая, замкнутая, непредсказуемая и в высшей степени сумасбродная. Для меня, привыкшего все держать под контролем, это довольно мучительно.

– Как я могу идти на контакт, когда ты неожиданно ворвался в мою жизнь и пытаешься перекроить ее по своему желанию и виденью? Ты пытаешься изменить мою судьбу, не имея на это никакого права, не спрашивая моего желания и не воспринимая меня как взрослую. Ты, как всегда, самоуверен, заносчив и безапелляционен. Твоя точка зрения всегда верна. Знаешь, Редклиф, происхождение и принадлежность к творцам сыграли с тобой злую шутку. Возомнил себя вершителем судеб?!

– Я стараюсь сделать как лучше.

– Не тебе решать, как лучше.

– А кому? Твоему парню, которого я вчера видел?

Сначала я не поняла, о ком он, но, хоть и медленно, до меня дошло.

– Ты про Диму? Что за бред? Он давно влюблен в мою подругу Ирину и добивается ее взаимности. Ты дальше собственного носа не видишь?