В когтях тигра - Анна Одувалова Страница 17

Ком Хен поставил справа от себя на стол небольшую жаровню, а слева посуду, необходимую для церемонии.

– В наших традициях, – тихо произнес он, невольно заставляя вслушиваться в каждое слово, – важен не сам процесс, а состояние души. Гармония.

– Вот вы правда считаете, что сейчас для этого самое время? – Я нервно передернула плечами. – Для достижения гармонии мне сейчас показан не чай, а слоновья доза фенозепама. И то не уверена, что поможет.

– Фенозепама у меня нет. Вообще, не знаю, продается ли он без рецепта врача. А вот чай есть. Поэтому расслабьтесь и отдыхайте.

Я хотела снова возразить, привести аргументы и опять потребовать шпильки, но внезапно поняла – все это вряд ли поможет. Проще смириться и подождать несчастные полчаса, чем потратить их на нелепые доказательства собственной правоты.

Ком Хен заваривал чай неторопливо и уверенно. Было видно – этот процесс ему приходилось совершать раньше и не раз. Он сначала налил в пиалу кипяток, а потом бамбуковой ложкой осторожно и по чуть-чуть засыпал зеленый чай с тонким, едва различимым запахом жасмина. Потом поставил чашечку на стол и, закрыв глаза, провел над ней ладонью. Едва заметный белесый дымок на миг стал серебряным. Аромат чая усилился, в нем появились терпкие коричные нотки, а потом все закончилось. Только на лбу Ком Хена испариной выступил пот. А рука, которую он торопливо положил на столешницу, заметно дрожала.

– Что это? – настороженно поинтересовалась я, не решаясь сделать первый глоток и с опаской разглядывая ароматный зеленый чай. На первый взгляд совершенно обычный.

– Ну вы же интересовались моими способностями. – Ком Хен пожал плечами. – Это одна из них. Я могу сделать по-настоящему чудодейственный чай, если захочу.

– И в чем заключается его чудодейственность?

Последние сутки сделали меня на редкость недоверчивой.

– Все зависит от ситуации. Вам нужен покой в душе и силы. Вы боитесь, а страх – плохой помощник. Вас грязно-серым коконом окружает паника, которая выматывает, высасывает жизненные силы, не дает рассуждать здраво. Выпейте, и вам станет лучше.

Мне не нравились все эти шаманства, но спорить я не стала, а сделала осторожный глоток. Чай был вкусный, с ощутимым тонким жасминовым ароматом. Такой напиток не хочется портить сахаром, его можно пить и так, наслаждаясь каждым глотком. С моим домашним в пакетиках не сравнишь. Неудивительно, что Ком Хен буквально страдал над чашкой, когда его пил.

Пока наслаждалась чаем, страхи действительно ушли и я почти согрелась, ну насколько это было возможно во влажном свитере и таких же джинсах с носками. Зато в голове прояснилось, и я, хотя все еще собиралась отдать шпильки, уже не планировала бежать и искать корейца прямо сейчас. Он дал мне время до завтра, а значит, собирался найти сам.

– Вижу, вам лучше, – подал голос молчавший до этого момента Ком Хен. – Пространство вокруг посветлело. Рассказывайте, что привело вас в такое состояние. Теперь, думаю, вы сможете это сделать.

И я рассказала, начав почему-то с нелепых обвинений Ленки и унизительной пощечины в туалете и заканчивая избиением в подворотне. При воспоминании о ноже возле своей шеи и корейце, слизывающем кровь, руки снова задрожали, но несколько глубоких вздохов помогли успокоиться.

– Меня никто и никогда не бил. Ни разу в жизни. – Я покачала головой, с усилием сдерживая слезы. – Поэтому я испугалась очень сильно. Простите, что устроила демонстрацию в деканате. Думаю, там тоже теперь считают, что у нас с вами роман или нечто похожее. Я, правда, не нарочно. Только как теперь исправить, не знаю. Думаю, если начну все снова отрицать, это будет смотреться еще подозрительнее.

Ком Хен порывисто поднялся и впервые прикоснулся ко мне сам. Я даже вздрогнула, когда теплые пальцы скользнули по запястью, отодвинув рукав свитера. Щеки вспыхнули, и я, ругая себя за глупость, опустила глаза, но Ком Хен осторожно взял меня за подбородок, чтобы лучше рассмотреть порез на шее. Лицо молодого человека было так близко, что я могла разглядеть каждую ресничку, губы правильной формы и упрямый смуглый подбородок.

– Кто это был? – хрипло поинтересовался Ли-сонсенним, и в его голосе почудилось едва сдерживаемое рычание.

– А я откуда знаю? Вы уж простите, но там все на одно лицо! – несколько грубо отозвалась я, пытаясь скрыть смущение, и повернула голову, прерывая контакт с его пальцами.

– И я? – прищурился Ком Хен, а я мысленно выругалась. Снова ляпнула глупость. С ним вечно получалось попадать впросак. Подставлять, грубить, ставить в неловкое положение. Сейчас вот вообще мимоходом оскорбить, и сдается мне, не в первый раз. А ведь незаметным или похожим на других Ли-сонсеннима назвать было сложно. Он-то как раз выделялся из любой толпы независимо от национальности, но сказать я это не успела, так как мужчина отстранился и бросил: – Впрочем, не важно, как вы меня видите. Важно разобраться в случившемся, но не сегодня. Вы и так перенесли слишком много, начиная с бессонной ночи. Все оставим до завтра.

– А шпильки? Они ведь придут за шпильками, если я их не принесу, меня убьют.

– Никто вас не убьет, – невозмутимо ответил Ком Хен. – И шпильки будут у меня. Так безопаснее. Сегодня не думаю, что вам угрожает опасность, а завтра я не спущу с вас глаз. И если за шпильками придут, я буду рядом и отдам их сам, если в том возникнет необходимость. Анжелика, я не бросаю слов на ветер и, если уж взялся помогать, доведу дело до конца.

– Хорошо. – Я послушно кивнула. Было все еще невозможно стыдно за собственные нелепые замечания. – Поеду домой, лягу спать и постараюсь хотя бы на время обо всем забыть.

– Да. – Он кивнул и отстранился, отступив с моего пути. – Это лучшее решение. Нельзя постоянно думать о неприятностях.

Ноги подкашивались, я чувствовала себя отвратительно и не знала, как буду добираться до дома. Бил озноб уже не от страха, а от того, что я долгое время бегала под ледяным дождем и только начала отогреваться. В любой другой ситуации я бы никуда не пошла, но напрягать Ком Хена и дальше своим присутствием не хотелось. Я и так доставила ему слишком много хлопот. Конечно, это его кровь оживила пинё, и за мной началась охота, но ничего бы не случилось, если бы я не была такая неуклюжая.

Ком Хен остановил меня в коридоре.

– Анжелика, – произнес он так тихо, что я еле услышала, – не поймите мои слова превратно, но мне бы не хотелось, чтобы вы сейчас ехали домой… вы замерзли. – Речь стала более громкой и непривычно торопливой, словно он переживал, что я пойму неправильно или сбегу, не дослушав. – Свитер до сих пор влажный… вы едва держитесь на ногах. Отдохните хотя бы несколько часов, а потом, если захотите, я отвезу вас домой.

– Не волнуйтесь. – Я постаралась через силу улыбнуться. – У меня и в мыслях нет, что вы будете ко мне приставать. Я младше вас на тысячу лет…

Я имела в виду, что взрослому состоявшемуся мужчине по определению не может быть интересна лохматая испуганная девчонка в недорогом растянутом свитере. Но глаза Ком Хена вновь стали чернильными, хотя выражение лица и не изменилось. Из чего я сделала закономерный вывод, что меня снова поняли неправильно. Пришлось срочно менять тему и исправляться.