Воскрешённая - Морган Райс Страница 17

Кейтлин быстро пересекла комнату, схватила дневник и вновь перелистала страницы. Ей нужно было напомнить себе, что всё это было правдой, и она не сошла с ума. Она вновь прочла:

А потом всё случилось. Очень быстро. Моё тело стало меняться. Я до сих пор не знаю, что произошло, или кем я стала. Я лишь знаю, что уже не та, кем была прежде.

Я помню ту судьбоносную ночь, когда всё началось. Карнеги-Холл. Моё свидание с Джона. А потом… провал. Моя… охота? Я кого-то убила? Я ничего не помню. Я знаю лишь то, что мне сказали. Я знаю, что той ночью сделала что-то, но что – не помню. Что бы ни случилось, я до сих пор не могу успокоиться. Я никогда не хотела причинять никому зла.

На следующий день я почувствовала изменения. Я стала сильнее, быстрее и более чувствительна к свету. Обоняние тоже улучшилось. Животные стали на меня странно реагировать, а, находясь с ними рядом, я тоже чувствовала себя не в своей тарелке.

Это был почерк Кейтлин. В этом сомнений не было. Всё было правдой. Она должна была поверить в то, что всё это было правдой, что её дочь была такой же, как она, – вампиром.

Кейтлин не могла сидеть сложа руки. Нужно было что-то делать. Бездействие сводило её с ума, и она была готова бросаться на стены. Кейтлин гадала, пытаясь найти ответы и того, с кем можно было поговорить.

И потом она увидела крест, висящий на стене над столом. Кейтлин осенило: священник. Если кто-то и обладал достаточными знаниями о паранормальном, вампирах и духовных силах добра и зла, то это мог быть только священник. Местный священник, отец МакМуллен, был хорошим и добрым человеком. Кейтлин не очень хорошо его знала, но знала, что он был человеком открытых взглядов. МакМуллен был идеальным собеседником, к которому она могла обратиться. Он мог не только её успокоить, но и дать наставления, сказать, сходит она с ума или нет, подсказать, что делать дальше. В конце концов, церковь ведь до сих проводит ритуалы изгнания дьявола? Возможно, у них был и специальный ритуал для избавления от вампиризма? Может, церковь знала, что с этим делать.

Не тратя больше ни секунды, Кейтлин пересекла комнату, схватила пальто и ключи от машины, быстро прошла, а скорее пробежала, по коридору и выбежала из дома.

* * *

Кейтлин шла по выложенной голубым камнем дорожке, пересекающей большую лужайку, ведущую к готической церкви. Построенная два века назад, церковь, возвышающаяся над всем остальным городом, выделялась высоким шпилем, уходящим на несколько десятков метров вверх. Внешнее убранство было великолепным: со всех углов на вас смотрели горгульи, а искусная каменная кладка обрамляла величественный сводчатый вход. Такую церковь можно было легко встретить в одной из столиц Европы, пару веков назад. Кейтлин любила этот город отчасти благодаря этой церкви. Особенно ей нравилось то, что церковь находилась всего в нескольких кварталах от дома.

Как ни странно, Кейтлин ходила сюда нечасто – за все годы, что прожила в городе, она была здесь всего несколько раз, но каждый день, проходя мимо здания, испытывала необъяснимое умиротворение при виде самой церкви и звуке колоколов. По ночам она часто открывала окна спальни и засыпала под их звон, выводящий адаптированные версии классических мелодий.

А ещё Кейтлин очень нравился местный священник. С ним она тоже встречалась всего несколько раз за все эти годы, но каждый раз ему удавалось произвести на неё самое лучшее впечатление. Он был молод, не старше 50‑ти, высок и строен. У него было доброе, понимающее лицо и слегка отросшие волосы рыжевато-каштанового цвета. У священника был тихий голос, он был скромен и улыбчив. При рукопожатии он всегда обхватывал руку собеседника двумя ладонями, и его рукопожатия и объятия всегда были искренними. В те несколько раз, когда Кейтлин приходила к нему, чтобы поговорить, в частности, когда была особенно расстроена невозможностью зачать второго ребёнка, ему всегда удавалось её утешить. Кейтлин казалось, что она могла рассказать ему всё что угодно.

Большая дубовая дверь скрипнула, когда Кейтлин её открыла. После яркого солнца глазам необходимо было время, чтобы привыкнуть к полумраку. Войдя внутрь, Кейтлин поняла, что церковь была совершенно пуста – что было совсем неудивительно для обеденного времени в будний день – и ей вдруг стало неловко. Казалось, она входит в чужой дом без приглашения, когда дверь по случайности оставили открытой. Внутри церковь была великолепна: сводчатые потолки поднимались вверх на десятки метров, здесь было много витражных окон и многочисленных рядов скамей, в данных момент пустующих. Пол был выложен тёмной, изношенной временем каменной плиткой, а широкий проход вёл к красивому алтарю на фоне витражных окон.

«Здравствуйте», – неуверенно проговорила Кейтлин. Голос эхом разнёсся по залу.

Она подождала. Ответа не последовало.

«Отец МакМуллен?» – громче проговорила она.

Голос вернулся эхом, а ответа вновь не последовало.

Глаза, наконец, привыкли к полумраку. На улице облака развеялись, и в зал церкви проникло солнце, разбившись на многоцветные осколки в витражных стёклах. Мягкий свет дарил покой: место, казалось, застыло во времени и осталось неприкосновенным. Кейтлин представлялось, что все её проблемы остались за дверью.

Она гадала о том, не следует ли ей уйти. Пребывание в церкви дарило ей покой. Как ни странно, Кейтлин чувствовала определённую связь с церковью, хотя не была особенно религиозна. Она и сама не могла объяснить причины. Пальцев на одной руке хватило бы для того, чтобы пересчитать все её посещения церкви, но каждый раз, попадая сюда, она ощущала мистическую связь с прошлым. Кейтлин вспомнила свой журнал вампира. Были ли те воспоминания правдой?

Она медленно шла по проходу, направляясь к алтарю. Шаги тихим эхом отражались от стен. В конце прохода располагался большой, позолоченный крест. Подходя ближе, Кейтлин вдруг одолели воспоминания. Она увидела себя, идущей по проходу большой церкви в сопровождении Калеба. Она видела себя то в одной, то в другой церкви, каждая краше предыдущей. Церкви были в Англии, Шотландии, Италии и Франции. Кейтлин увидела себя в Соборе Парижской Богоматери в Париже. Затем в соборе Санта-Мария-дель-Фьоре во Флоренции. В Вестминстерском аббатстве. Везде Калеб был рядом. Вдруг Кейтлин увидела их свадьбу. Они стояли у замка в Шотландии. Вокруг были сотни людей, и она шла по дорожке, выложенной розовыми лепестками. В небе разливался прекрасный закат. Это было волшебно.

Кейтлин открыла глаза, гадая, не были ли эти видения её собственной фантазией. Она стояла у алтаря, глядя на сияющий золотой крест и пытаясь сконцентрироваться. Она чувствовала какую-то связь с этим крестом, с Иисусом, но не понимала какую. Мысль о том, что Иисус был её небесным отцом, вселяла в неё уверенность. Возможно, так было потому, что она не знала своего настоящего отца.

Кейтлин заставила себя думать о Скарлет. Волна отчаяния захлестнула её, и она сомкнула пальцы в молитве. Кейтлин отчаянно жаждала помощи и тихо молилась о чуде.

Ей вдруг стало нехорошо. Дойдя до ряда скамей, она села напротив алтаря. Подняв глаза, она увидела раскрытую Библию. Книга была толстой, и в заглавии значилось: Новый Завет. Книга от Луки. Просмотрев страницы, Кейтлин искала в них какой-то знак, надеясь, что её мольбы были услышаны. Она прочла: