Угонщики - Терри Пратчетт Страница 17

— Не понимаю, как нас можно не видеть? — пробормотала Гримма.

— Все дело в том, что для них мы — Потусторонние, — объяснил Масклин.

— Но ведь другие-то номы нас видят! — возмутилась Гримма.

Голос ее сорвался на крик.

Масклин ее хорошо понимал. Он и сам уже ни в чем не был уверен.

— Может, они просто не знают, откуда мы пришли. Или не верят нашим словам, считают, что мы их просто обманываем, — задумчиво пробормотал он. — А здесь о нас заранее было известно, что мы — Посторонние или Потусторонние, я уже окончательно запутался с этими их названиями!

— Никакой я не Посторонний! — взвизгнул Торрит. — Это они все смотрят в сторону!

— Но ведь тогда получается, что аббат на самом деле думает, что мы явились Снаружи! — сказала Гримма. — Значит, он верит, что мы здесь, и он нас не видит! Какой же в этом смысл?

— Такова уж природа нома, — вздохнул Доркас.

— Не забивайте вы себе этим голову, — отрезала матушка Морки. — Пройдет три недели, и они окажутся Снаружи. Тогда он чему-нибудь научится. Им придется бродить вокруг развалин Магазина, и пусть-ка они тогда попробуют не смотреть друг на друга! Представляете, как все это будет выглядеть? — И она загнусавила, подражая аббату: — «Простите меня, господин аббат. Что? Я наступила вам на ногу? Но, простите, я вас даже не вижу…»

— Я почти уверен, они бы все поняли, если бы только слушали, — горестно вздохнул Масклин.

— Вряд ли они на это способны, — отозвался Доркас, в сердцах пнув кучу пыли. — С моей стороны было глупостью на что-то надеяться. Канцелярские Принадлежности всегда чурались новых идей как огня.

— Простите, — произнес кто-то у них за спиной.

Они обернулись и увидели одного из священников, присутствовавших на аудиенции. Это был пухленький молодой ном с вьющимися волосами и неуверенным выражением лица. Он нервно теребил полу своей черной рясы.

— Я вам зачем-то понадобился? — приподнял брови Доркас.

— Э-э… я бы… я хотел бы поговорить… э… с этими Посторонними… которые явились Снаружи, — выдавил из себя священник и неуклюже поклонился в сторону Торрита и матушки Морки.

— Видимо, у тебя не так плохо со зрением, как у остальных, — усмехнулся Масклин.

— Э-э… да… — смешался монах и опасливо оглянулся через плечо. Коридор был пуст. — Я бы хотел с вами поговорить. Где-нибудь наедине.

Они обогнули угол какой-то балки.

— Ну? — обернулся Масклин к священнику.

— Эта штука, которая говорит… — начал тот. — Вы ей верите?

— Я думаю, она просто не умеет лгать, — ответил Масклин.

— Что это такое? Что-то вроде радио?

Масклин вопросительно посмотрел на Доркаса.

— Радио — это такая коробка, чтобы делать шум, — пояснил старик, гордясь своими познаниями.

— Вот как? — переспросил Масклин. — Тогда не знаю, — пожал он плечами. — Дело в том, что Талисман принадлежит нам с незапамятных времен. Говорят, номы принесли его с собой откуда-то издалека. Это было очень, очень давно. И теперь он переходит от поколения к поколению. Так, Торрит?

Старый ном неохотно кивнул.

— До меня им владел мой отец. А перед ним — его отец. А перед ним — дед, а перед ним — брат деда, а еще раньше — их дядя, а до того…

Монашек поскреб в затылке.

— Мы крайне обеспокоены тем, что происходит в Магазине, — сказал он. — Люди ведут себя как-то странно. Безвозвратно исчезают многие вещи. На стенах появились какие-то неведомые знамения. Такого раньше никогда не случалось. Даже аббат обеспокоен всем этим, он не может понять, что требует от нас Арнольд Лимитед (осн. 1905). Вот… э… — Он нервно скомкал полу своей сутаны и, помолчав, продолжил: — Я — помощник аббата. Меня зовут Гердер. Я должен заниматься теми делами, которыми он заниматься просто не может… И поэтому… Вот…

— Ну так что — вот? — потерял терпение Масклин.

— Не могли бы вы пойти со мной? Пожалуйста.

— А там есть еда? — спросила матушка Морки. Она всегда лихо тыкала пальцем в больные места.

— Я непременно об этом позабочусь, — сказал Гердер и торопливо засеменил по извилистым переходам между балками и проводами. — Пожалуйста, идите за мной. Прошу вас.