Хроники Амбера: Хаос и Амбер - Джон Грегори Бетанкур Страница 17

— Помимо упомянутого вами Эйбера, которому Мэттьюс не доверял, ваши инструкции в точности совпадают с распоряжениями вашего покойного брата.

Я задумчиво склонил голову к плечу.

— А ты в курсе, почему он не доверял Эйберу?

— Точно не знаю, лорд Оберон. Кажется, все было каким-то образом связано с женщиной, но подробности мне неизвестны.

— А больше он тебе никаких распоряжений не оставлял?

— Вашу сестрицу Блейзе дозволялось впускать в любое время дня и ночи.

Это показалось мне странным. Почему-то я мысленно отнес Мэттьюса к лагерю Локе, то есть — к воякам. Моя же сводная сестрица Блейзе, обожавшая шпионить и держать руку на пульсе всего, что происходило в доме, как мне казалось, не должна была пользоваться в семействе особой любовью.

— А почему — не знаешь?

— Нет, сэр.

— А как насчет Фреды? — спросил я. Эта сестра нравилась мне почти так же, как Эйбер, и мне было интересно, каковы были ее отношения с Мэттьюсом.

— Насчет госпожи Фреды никаких особых распоряжений мне не поступало.

— А кто-нибудь еще мог, при желании, войти сюда?

— Нет, сэр.

— А кто-нибудь еще был особо упомянут, как Эйбер?

— Нет, сэр.

Что ж, кое-что объяснялось… Эйбер и Мэттьюс между собой не ладили… вероятно, за этим не крылось ничего, кроме банального соперничества братьев. На подобное я вдосталь нагляделся после того, как попал в Джунипер. И если двое талантливых, сильных, тщеславных и необычайно дерзких братьев полюбили одну и ту же женщину — тут уж, конечно, жди беды.

Гораций поспешил ко мне, чтобы помочь мне разуться.

— Что скажешь об этом местечке? — спросил я у него, когда он стащил мой правый сапог.

Мальчишка растерялся. Я понял, что он говорить на эту тему не желает.

— Давай-давай, — подбодрил я его. — Мне нужна правда.

— Сэр… Мне тут не очень нравится.

Он вернулся к работе и стащил с меня левый сапог — так же проворно и ловко, как правый. Сапоги он отнес к двери и выставил в коридор, чтобы потом вычистить.

— И почему же?

Гораций растерянно ответил:

— Тут все… как-то… неправильно.

Я кивнул, понимая, что он имеет в виду. У меня было в точности такое же ощущение. Все здесь было пронизано смутным ощущением неправильности. Углы, не соответствующие законам геометрии, запечатленным у меня в сознании, камни, источавшие разные цвета, лампы, свет от которых шел кверху, к потолку… все это выглядело странно и совсем не утешительно.

Когда я принялся расшнуровывать рубаху, мой взгляд упал на высокое зеркало, чуть повернутое к кровати. Наконец-то, увидев свое отражение, я понял, почему все так переживали из-за меня. Я осунулся и побледнел, вокруг глаз залегли темные круги. Вид у меня был такой, словно мне довелось пережить самую паршивую из всех военных кампаний в истории. И все равно я был уверен в том, что через пару-тройку дней буду в полном порядке. На мне всегда все заживало как на собаке.

Со вздохом я стащил с себя штаны и бросил их Горацию, а он аккуратно повесил их на спинку стула, стоявшего возле письменного стола, поверх рубахи. Затем я нырнул в кровать и оказался между двумя чистыми, хрустящими простынями.

Я поворочался и улегся на спину. Жизнь была не так уж плоха. Мягкие подушки, удобная постель, крыша от дождя над головой… да, для солдата, каковым я был, эти вещи даже в таком полуперевернутом, диком мире являли собой роскошь. Не хватало только хорошенькой милашки рядом со мной… я бы предпочел пышнотелую вдовушку… и тогда моя жизнь была бы окончательно счастливой.

Гораций сходил в соседнюю комнату и вернулся с трехногой табуреткой. Табуретку он поставил в изножье кровати и взгромоздился на нее. Уперев локти в коленки и положив подбородок на руки, он уставился на меня. Ему предстояла долгая ночь. Я заметил, как он тихонько вздохнул.

— Потерпи, — посоветовал я ему. — Вряд ли мы тут надолго задержимся.

Было у меня такое чувство, что после того, как отец узнает об обыске, учиненном в его отсутствие, он так разозлится, что решит смыться из Владений Хаоса.

— Наверно, лорд Оберон. А что мне делать, если что-то случится? Позвать лорда Эйбера, как он велел?

— Ничего не случится.

И снова он вздохнул.

— Но если все-таки случится, — сказал я, — ты для начала постарайся меня разбудить. За Эйбером беги, если разбудить не сумеешь. Мне совсем не хочется, чтобы он с тебя заживо шкуру содрал.

— Вот и мне тоже не хочется! — облегченно выдохнул Гораций.

Я закрыл глаза. Каким же долгим и тяжким оказался день. Слабость, поздний час, количество выпитого — все это в конце концов сложилось вместе и одолело меня.

Я уснул.

Мне начал сниться сон…

…и я почувствовал, как сон влечет меня к безумию.