Стражи цитадели - Кэрол Берг Страница 17

— Тогда что же мне ему говорить?

— Будьте ему другом. Помогите ему. Прежде чем стать его женой, вы уже были его другом. А теперь идите. Он думает, что я пришел сюда посоветоваться со старым приятелем, но, по правде говоря, я устал и собираюсь немного вздремнуть.

Прежде чем я успела задать хоть один из сотни вопросов, Дассин откинулся назад, прикрыл глаза и исчез. Мне ничего больше не оставалось, кроме как отправиться по тропинке туда, где ждал Кейрон.

Неподвижный, одинокий, омытый лучами зимнего солнца, он стоял перед нагим искривленным деревом, потрескивавшим на морозе. Капюшон скрывал его профиль, а руки прятались в складках белого плаща. Он казался причудливым сугробом, оставленным в саду бурей, которому лишь колдовство могло придать человеческий облик. Я даже не знала, как обратиться к нему.

— Доброе утро, ваше высочество, — сказала я, преклоняя колено.

Он кивнул в ответ на приветствие, но не произнес ни слова и не откинул капюшон, чтобы открыть лицо. Он продолжал созерцать дерево.

— Это ламбина, — принялась рассказывать я. — Дерево, растущее в землях к юго-востоку от нас, где климат не настолько суров. Весной на нем распускаются сверкающие желтые цветы не меньше вашей ладони, и оно благоухает нежнейшим ароматом, похожим на смесь лимона и имбиря. К началу лета цветы увядают, но лепестки не падают на землю, а уносятся с первым же ветром, как лоскутки желтого шелка. Затем дерево цветет вновь, почти сразу, маленькими белыми перистыми цветами с ярко-желтыми сердцевинками, каждый из которых распускается в чашечке из блестящих зеленых листьев. Это удивительно красиво.

— Я видел его, — ответил он так тихо, что я едва расслышала. — Осенью листья становятся темно-красными.

— Это дерево не цвело уже много лет. Надеюсь, оно просто дремлет.

Скупой и изящный в движениях, он пересек заснеженную лужайку, подошел к дереву и коснулся ладонью бугристого ствола.

— В нем есть жизнь.

Под теплым плащом у меня по коже побежали мурашки.

— Рада это слышать.

— Вы — госпожа Сериана, друг Дассина.

Как странно было слышать бестелесный голос, исходящий от бесформенного одеяния и опущенного капюшона. Я изо всех сил старалась уловить в тихих словах хоть что-нибудь от человека, которого я знала.

— Он сказал, вам, возможно, захочется с кем-нибудь поговорить, пока он занят делами.

— Пожалуйста, не чувствуйте себя обязанной. Здесь холодно, и вам будет намного уютнее в доме. Я подожду своего пастыря, как он и просил. Он знает, что меня не нужно сторожить.

— Я не считаю обузой разговор с вами.

— Возможно, любопытство?

— Я не стану задавать вопросы.

— И сами не ответите ни на один? Дассин в этом деле не мастак — в ответах на вопросы, я имею в виду. И не могу представить, что он позволит кому-либо отвечать на те вопросы, на которые не станет отвечать сам.

Я улыбнулась его возмущению, хотя сама с трудом сморгнула непрошеное покалывание в глазах.

— Признаюсь, он просил меня быть осмотрительной.

— Значит, вы и в самом деле знаете больше, чем я. Его любопытство вцепилось в разговор, словно щенок.

— Да, о некоторых вещах.

— Знакомство становится тягостным, когда один собеседник знает больше другого.

Нотка, которую я услышала в его голосе, не была гневной. И не обида заставляла его скрывать лицо под капюшоном. Я почувствовала, как кровь приливает к его коже, словно к моей собственной. Земля и небо, он был смущен.

Я высвободила пригнутый куст из оков снежной коросты, и его ветви взлетели вверх, обдав меня фонтаном льдистых осколков и едва не поранив лицо.

— Думаю, это можно счесть любопытной разновидностью обычного знакомства, — сказала я, отряхивая с плаща мерзлую крошку, — и поскольку с тех пор, как мы с вами расстались, прошло уже немало времени, нам в любом случае пришлось бы начать заново, как вы полагаете?

— Как бы там ни было, у меня действительно нет выбора. — В его тоне прозвучала такая знакомая мягкая ирония, что мое сердце возликовало.

— Значит, все в порядке. Оставим в стороне все прежние знакомства и начнем заново. Вы можете называть меня Сейри, мне тридцать шесть, и живу я в том древнем сооружении, которое вы видите перед собой. Временно, хотя когда-то… простите, я забылась. Никакого прошлого. Я бедная родственница здешнего господина, но обстоятельства вынудили меня принять руководство над всем этим хозяйством — весьма высокая ответственность. Я получила неплохое образование, хотя и не настолько современное в некоторых областях, как мне бы хотелось. А еще у меня есть тайный честолюбивый замысел стать преподавателем истории в Королевском университете. Теперь ваша очередь рассказывать о себе.

— Мне казалось, вы уже знаете, кто я.

— Нет, сударь. Если я должна начинать с чистого листа, значит, и вам придется тоже.

— Это обязательно? — Его голос был тих. Я помедлила секунду, поддразнивая его:

— Если только вы сами этого хотите. Я же не Дассин.

Он с поклоном повернулся ко мне и откинул с лица капюшон. Его глаза были опущены, а на щеках, как я и предполагала, горел румянец.

— Судя по всему, у меня несколько имен. Вам придется самой выбрать подходящее.

— Эрен, — сказала я без колебаний.

Высокий. Довольно длинные светлые волосы стянуты белой лентой. Широкоплечий и мускулистый. Тяжелый подбородок и четко очерченные скулы, способные послужить образцом для прекраснейших изваяний наших воинственных богов. Широко посаженные глаза поразительной синевы.

Кейрона казнили в возрасте тридцати двух лет; он был худощав, тонок в кости, темноволос и выглядел по-мальчишески. У него были высокие скулы и острый подбородок. Грубовато вытесанный незнакомец, ворвавшийся в мою жизнь в день летнего солнцестояния, ничем не напоминал моего мужа. Я звала его Эреном, поскольку он помнил о себе только то, что его имя было сродни названию птицы — серого сокола, кричавшего над хребтом Браконьера. Я узнала, что на его родном языке это имя звучало как Д'Натель, но он также не был и Д'Нателем. Я не чувствовала в нем едва сдерживаемой угрозы. Паутина морщин вокруг глаз, пряди седины в светлых волосах, ореол спокойного достоинства утверждали, что человек, стоящий в саду моей матери, был старше, мудрее, разумнее, чем вспыльчивый двадцатидвухлетний принц Авонара. Но все же он не был моим мужем — по крайней мере, так я сказала себе.

— Как пожелаете. — Приняв мой выбор, он поднял на меня взгляд.

У меня перехватило дыхание. В тот короткий миг, как и четыре месяца назад в зачарованной пещере, я уловила истину, живущую в глубине его синих глаз. Он был Кейроном, и никем иным.

Я назвала его настоящим именем, чтобы посмотреть, не всколыхнут ли эти звуки из моих уст какое-нибудь глубинное воспоминание. Но ни малейшего следа узнавания не промелькнуло на его лице, когда наши взгляды встретились.