Контрольный выброс - Андрей Ливадный Страница 17

– Ну, это кому как, – усмехнулся Илья. – Вон товарищам твоим, видно, не по себе.

– Спрашивали обо мне?

– А как же. Только мы чужие тайны умеем хранить. Тяжело тебе?

– По-разному, – ответил Инок. – Но Зона ведь не отпустит, сам знаешь.

– Осторожнее с этим Штопором, – внезапно предупредил Илья. – Мутный он. Не хочу, чтобы тебя снова с тремя пулями к нам принесли.

Инок лишь усмехнулся в ответ. Его короткие, выстриженные ежиком, высветленные аномальными осадками волосы влажно блеснули в сумраке.

– За предупреждение спасибо. Как вернемся из рейда, обязательно к вам загляну. Вот, – он вытащил из герметичного клапана разгрузки, надетой поверх кевларового бронежилета, флешку. – Сидорович просил передать. Там последняя информация по событиям в Зоне. Ты смотри, а я спать пойду. Действительно вставать рано, да и путь неблизкий.

– Куда хоть собрались?

– В Припять.

* * *

Утро выдалось хмурым и стылым. Над землей стелился туман, в молочной пелене тонули контуры покосившихся строений, лишь железнодорожный мост как будто висел над дорогой, соединяя высокие насыпи.

– Блокпост все еще на прежнем месте? – Штопор, не выспавшийся и злой, выглядел бодро, акклиматизация, похоже, завершилась, ветеран окончательно втянулся в обстановку, шагая наравне с Гуроном и Иноком.

– Был на месте, – ответил Инок. – Сейчас ближе подойдем, узнаем.

Там, где под железнодорожным мостом проходила автомобильная дорога, в теснине высилось нагромождение ржавой техники, валялись несколько бетонных труб незавершенной дренажной системы, среди кажущегося хаоса удобно и неприметно расположился навес, прикрытый маскировочной сетью.

В утренней тишине внезапно ударило несколько автоматных очередей, в ответ раздались одиночные пистолетные выстрелы.

Инок поднял руку, останавливая движение группы.

Молочно-белый туман скрывал позиции блокпоста, лишь встроенная в бронекостюмы система тепловидения давала некоторое представление о происходящем.

Сталкер-одиночка затаился под крышей полуразрушенной фермы, метрах в ста от железнодорожной насыпи. Двое военных медленно подбирались к нему, перебегая от дерева к дереву, вдоль дороги.

– Самоубийца он, что ли? – проворчал Штопор.

– Нет. – В глазах Инока промелькнули задорные искорки. – Автомат ему нужен. С пистолетом на блокпост не полезешь, вот и выманивает вояк на себя.

– Валим их? – озаботился Гурон.

– Нет. Сам справится. Штопор, давай на насыпь, бегом! Отсканируй блокпост, пока туман не рассеялся и тепловизоры нормально работают. Мы прикроем. Если военных больше нет, дашь знать, проскочим на ту сторону.

Штопор без возражений выполнил приказ. Едва его сгорбившаяся фигура исчезла в тающей молочной пелене, как у заброшенной фермы начался новый акт затеянного неизвестным сталкером представления.

Двое военных уже подобрались почти вплотную к зданию. Серьезная ошибка с их стороны, мысленно отметил Гурон, с интересом наблюдая за развитием событий. Засевший на чердаке сталкер сумел настолько разозлить вояк, что выманил их на дистанцию эффективного пистолетного выстрела, оставаясь вне досягаемости автоматных очередей, что наглядно и продемонстрировал, на пару секунд показавшись у чердачного окна. Три ударивших подряд выстрела свалили офицера. Ни одна пуля даже не задела бронежилета, все три попадания пришлись в ноги. Сталкер действовал хладнокровно и расчетливо, но ощущался в стремительном развитии ситуации какой-то запредельный, губительный азарт.

Второй военный отпрянул за ствол дерева и шарахнул по чердаку длинной очередью.

– Не трать мои патроны, сука! – раздался оттуда хриплый голос.

– Это почему они твои? – взъярился военный, вновь щедро прошив крышу покосившегося здания автоматным огнем. Вниз полетели куски расколотого шифера, и в воздухе повисли облачка мелкой трухи от простреленных навылет, порядком истлевших деревянных балок.

– Пулю в лоб схлопочешь – будут мои! – раздался ответ сталкера.

Гурон усмехнулся.

– Далеко пойдет мужик.

– Угу… – согласился Инок. – Если Зона его не остановит.

Сухо щелкнул включившийся коммуникатор шлема.

– Чисто, – доложил Штопор.

– Гурон, вперед.

Фигура напарника исчезла в тумане, а через минуту пришел его доклад:

– На позиции. Прикрываю.

Инок побежал в направлении блокпоста. Хотя бег в бронекостюме трудно назвать бегом, скорее это напоминает размашистый быстрый шаг – неизбежная плата за дополнительную защиту.

Сзади грохнуло еще несколько пистолетных выстрелов.

Автоматы молчали. Инок мысленно понадеялся, что сталкер не станет добивать незадачливых вояк – заберет оружие и оставит им хотя бы одну аптечку на двоих.

Глупая, неуместная жалость?

Нет. Инок достаточно повидал жестокости, сам хладнокровно убивал, когда того требовала ситуация. Но в данном случае он поступил бы именно так – оставил им аптечку, забрал оружие, боеприпасы и ушел бы своей дорогой.

Зона – она чувствует каждого. И не приветствует бессмысленных убийств.

* * *

За железнодорожной насыпью сельский, почти пасторальный пейзаж Кордона стал понемногу видоизменяться, как бы предупреждая сталкеров о приближении к границам Свалки – территории, куда после первой Чернобыльской катастрофы вывозили зараженную радиацией технику, сбрасывали сотни тысяч тонн различного радиоактивного хлама.

Ржавая растительность раскинулась редколесьем по пологому склону холма. Воздух меж изуродованных, перекрученных стволов приземистых деревьев местами искажался, выдавая наличие аномалий.

Побитый кислотными дождями, порядком поржавевший гусеничный трактор косо застыл на середине склона. Зачем он пытался вскарабкаться на холм перед тем, как остановиться навеки, уже не узнаешь – скелет водителя так и остался в кабине, привалившись лбом к треснутому в мелкую паутину стеклу.

Низкие, косматые тучи клубились над головой, время от времени роняя хмурую морось дождя. От болотца по ложбине тянулось марево испарений, а ветер, хоть и не сильный, пробирал до костей.

Ветер Зоны… Он ощутим всегда. Поначалу на него не обращаешь внимания, затем, если выжил в первые дни пребывания тут, он становится вечным спутником, постоянным напоминанием – то бросит в лицо шуршащий ворох пожелтевших листьев, то закрутится в опасной близости мгновенным смерчем, то просто вяло дует в лицо, как от него ни отворачивайся. Вот и сейчас пахнул чем-то терпким, до боли знакомым и одновременно настораживающим – словно принес, бросил запах и, забавляясь, унесся прочь, поднимая по ходу паутину ржавых волос, опутавшую высохшие на корню деревья.