Смежный сектор - Андрей Ливадный Страница 17

Зато он начал понимать другое: Ван Хеллен очень мягко обошелся с ними во время памятного знакомства в скафандровом отсеке.

Они считали себя опытными бойцами, подготовленными к любым неожиданностям, даже пытались бравировать этим, но на самом деле…

…Бесшумно срываясь с потолка, вниз падали крупные хлопья кислородного инея.

Длинный тоннелеобразный коридор с ощутимой, позволяющей стоять на ногах гравитацией слегка вибрировал Сквозь толстый слой покрывающей стены наледи четко просматривалась кривая, вытравленная кровью надпись: смерть Чужим.

Рядом скорчилось превратившееся в глыбу льда мертвое человеческое тело.

Виртуалка…

Она предлагала им десять—пятнадцать лишенных воздуха отсеков, клочок черного ксенобианского леса да скверно детализированный, похожий на уступчатую коробку компьютерный центр.

Бег, пальба, ввод командных последовательностей…

Все это блекло перед реальностью. Какой десяток разгерметизированных отсеков? Уже почти сутки Ван Хеллен вел их по изуродованным помещениям, хранившим следы аварий, боев, разрушений…

Смерть Чужим… Антон не мог оторвать глаз от заключенной под коркой льда надписи, чувствуя, что и остальные в немом потрясении смотрят в ту же сторону.

Что же ожидало их дальше?

Десятки, сотни вопросов зарождались в эти минуты в рас-судках молодых ребят, не познавших за короткий отрезок жизни ничего, кроме однообразных тренировок на скверно воссозданных полигонах и однобокой информированности о существующем положении вещей.

Они общались лишь со своими инструкторами, да изредка к ним заглядывал Николай Сергеевич Астафьев. Он все больше наблюдал, стараясь не вступать в общение, но именно от него Антон, как и все остальные, узнал значение слова «репликант».

Это случилось неожиданно. Виртуальная тренировка была прервана, и весь состав боевых групп — пятьдесят человек — собрали в гимнастическом зале.

Астафьев, прихрамывая, прошелся вдоль строя.

— Вы новое поколение, — внезапно без вступлений начал говорить он, остановившись напротив группы Лозина. — Я знаю, инструктора иногда называют вас репликантами, зачастую вкладывая в это слово презрительный смысл. Они не правы. Вы люди. — Он обвел строй долгим взглядом и вдруг, без видимой причины, переключился на другую тему: — Мы говорим «Мир», подразумевая окружающие нас стены, но на самом деле это неверный термин. «Мир», или по-другому — «планета», давно утрачен, а эти переборки — лишь конструкция, созданная руками наших предков. Они отправились в далекое путешествие через пустоту, чтобы достичь иных, пригодных для жизни планет Предстоящий путь предполагал множество непредвиденных, смертельных опасностей, к тому же он был долог, дольше, чем жизнь… — Николай вновь, прихрамывая, прошелся вдоль строя. — Поэтому предки, — продолжил он, — создали специальные машины, которые хранили запись генетического кода каждого отправившегося в далекое путешествие человека. Если он погибал или становился стариком, репликационная камера создавала его физическую копию — молодую, полную сил, и человек, пройдя процесс репликации, получал возможность жить снова.

— Тогда почему никто из нас не помнит, кем был раньше? — раздался из строя неожиданный вопрос.

— Всему виной Чужие, — не колеблясь, ответил Астафьев. — Я считаю, что легенды о Внешней Атаке связаны с их нападением на наш Мир. Это не домысел, я нашел документальные отчеты о вторжении ксенобиан на планету, где жили наши предки. Вероятно, это и заставило людей покинуть легендарную Землю. По найденным документальным материалам нетрудно предположить, что Чужие догнали корабль и атаковали его, но, получив отпор, сумели захватить лишь часть территорий. Во время Внешней Атаки пострадал не только корпус корабля, было уничтожено или повреждено уникальное оборудование, где хранились записи личностей всех членов экипажа, стартовавших с Земли. Возможно, победив ксенобиан, раздавив их логово, расположенное за смежным сектором, мы найдем эти записи. А пока прошу запомнить — вы люди. Мир принадлежит нам. и предстоящая схватка за ресурсы — лишь начало борьбы…

— Вперед!

Короткая остановка перед запертым люком закончилась Ван Хеллену удалось замкнуть нужную цепь питания, и овальная плита, перегораживающая проход, начала рывками сдвигаться в сторону.

Антон не знал, сколько еще предстоит идти. Он старался сохранить физические силы и душевное равновесие для грядущих испытаний, но получалось плохо, в некоторые моменты от неизвестности начинало сосать под ложечкой, хотелось разговаривать, громко, непринужденно, чтобы заглушить возбуждение и страх, но старые скафандры, залатанные во многих местах специальным герметизирующим составом, находились в ужасном техническом состоянии — передатчик работал только у командира группы, остальные члены отряда могли лишь принимать его приказы, общаться же друг с другом приходилось жестами, а во время коротких привалов, когда Ван Хеллен, посмотрев на анализатор атмосферы, вшитый в запястье экипировки, разрешал открыть лицевые забрала шлемов, на разговоры уже не оставалось сил — трое молодых парней буквально валились с ног от усталости, и только вечно угрюмый Доминик казался двужильным.

Вот и сейчас он первым шатнул в открывшийся проем, на некоторое время исчез из поля зрения, затем появился вновь и негромко произнес:

— Внимательно смотрите по сторонам. Мы вышли в сектор гидропоники. Здесь уже встречаются патрули Чужих.

Все. Сказал, как отрезал А какую бурю эмоций породили скупые фразы в душах следовавших за ним молодых, еще не закаленных невзгодами ребят…

Антон уже успел понять чудовищную разницу между симуляторами, на которых они тренировались, и той реальностью, что распростерлась вокруг.

Убивать компьютерных монстров легко, там нужна лишь реакция. В мире фантомных образов нет страха, ну, может быть, чуть-чуть, когда впервые надеваешь виртуальный шлем. Теперь ему стало понятно, почему Доминик Ван Хеллен, заглядывая в тренировочный зал, смотрел на будущих бойцов, азартно гоняющихся за призраками ксенобиан, с таким мрачным молчаливым неодобрением.

Теперь Антон полностью разделял его скептицизм.

Он перешагнул порог открытого люка и невольно остановился, пораженный открывшейся взгляду картиной. Вроде бы в ней не было ничего нового — модель сектора гидропоники присутствовала в программе тренировок… но какая оглушительная разница между двумя реальностями открывалась при взгляде по сторонам…

Своды огромного зала терялись в туманном сумраке.

Это, по преданиям предков, можно назвать словом «небо» — вверху плавали слоистые полосы тумана, вниз срывался мелкий моросящий дождь, разбитые баки, где в далеком прошлом жили специальные водоросли, вырабатывающие кислород, теперь выглядели, как треснутая скорлупа исполинских яиц, откуда уже вылупились птенцы. — узоры трещин бежали замысловатым орнаментом по толстому, заляпанному грязью стеклопластику, многочисленные дыры щерились острыми иззубренными краями, пол вокруг был покрыт толстым слоем бурой почвы, на которой когда-то охотно прижились черные ксенобианские растения, образующие непроходимые окаменевшие заросли.