Сотерис - Дмитрий Таланов Страница 17

Маша с Сашкой молчали, не понимая, что происходит. Андрей последний раз оглянулся в сторону театра и уже уверенно шагнул к темному зданию.

— Он внутри, — бросил Андрей. — Приготовились!

— Точно уверен? — с сомнением спросила Маша. — А как же театр?

— Он не в театре, он здесь, — заявил Андрей. — Я чую «дверь», она всё еще открыта. Да быстрей же, пока не сбежал, — занервничал он, — уйдет ведь!

Сашка шумно вздохнул.

— Ты не тяни, ты говори что делать! — сказал он сердито.

Ребята огляделись — на улице не было ни души.

— Встаньте за мной, — поспешно скомандовал Андрей. — Ближе!

Друзья придвинулись к нему вплотную.

— Шагаем вместе, по моей команде!

Он пробормотал непонятные слова, потом замолчал, ожидая чего-то.

— Только не спеши, — бросила Маша ему в спину.

Андрей дико скосился на нее. Сашка ощутил покалывание в кончиках пальцев, стало трудно дышать. И тут со знакомым шипением в воздухе возник проем, сквозь который виднелось тёмное помещение с высоким потолком. Где-то в дальнем углу огромного зала, уставленного большими ящиками, скользнуло по стене пятно света.

— Вперед! — шепнул Андрей, первым шагая туда.

Почти одновременно с ним, зажмурившись, шагнула Маша. За ней Сашка. Как только «дверь» исчезла, Андрей потянул их в сторону. И вовремя — место, где они только что стояли, осветил луч мощного фонаря.

— Кто здесь? — раздался в помещении звучный мужской голос.

Эхо многократно отразило его от стен. Луч стал шарить по дощатому полу и стенам. Ребята присели, спрятавшись за ящиками.

— Кто это? — повторил всё тот же голос.

Послышались шаги, потом какой-то шум. Затем задавший вопрос человек налетел, видимо, на что-то, поскольку тут же разразился целой серией проклятий. Луч света еще раз обежал помещение, мелькнув над головами притихших ребят, и вернулся к противоположной стене.

Опять послышались шаги. Теперь человек ступал осторожней, взбираясь, видимо, по какой-то лестнице. Звук шагов постепенно удалялся, пока наконец не затих. Ребята приподнялись и высунули из-за ящиков головы. В кромешной тьме не было видно ни зги.

В руке Маши зажегся маленький фонарик — луч он давал слабый, зато они получили возможность сориентироваться. Кругом, куда только мог достать свет, находились сложенные в штабеля ящики. Между штабелями были проходы. Помещение, куда они попали, похоже, служило складом. А у дальней стены виднелась узкая железная лестница, ведущая на следующий этаж.

Ребята шагнули к ней, но тут над ними заскрежетало, будто волокли что-то тяжелое. Замерев от испуга, они опять спрятались за ящики, и только когда всё стихло, Андрей знаком показал, чтобы шли за ним.

Они прокрались к лестнице, гуськом поднялись по ней и застыли перед закрытой дверью. Присев на корточки, Андрей прислонился ухом к замочной скважине. Он расслышал скрип, затем за дверью что-то стукнуло и зашуршало. Андрей выпрямился.

— Пошли, — едва слышно сказал он. — Настал момент истины. Ух, мы его сейчас попугаем!

Он рывком распахнул дверь. За ней находился зал поменьше предыдущего, с застекленным потолком, через который падало достаточно лунного света, чтобы обойтись без фонарика.

Вместо ящиков здесь были манекены с надетыми на них костюмами — от простой пиджачной пары до пышного убора средневековой дамы. А также множество фанерных декораций, античных колонн и чего-то еще, призванного изображать на сцене всё, что потребуется, — от домов и замков до зарослей леса.

Вдоль стен располагались корзины и несколько тяжелых на вид сундуков. И здесь, почти в центре зала, в нескольких метрах от ребят, рядом с открытым сундуком, содержимое которого валялась на полу, стоял человек.

— Доброй ночи, — несколько нервно произнес Андрей. — Вы нашли, что искали?

Человек вздрогнул и шарахнулся в сторону. Тяжелая крышка, которую он придерживал рукой, с грохотом упала. Сразу за этим раздался щелчок. Луна в небе погасла.

Ребята вскинули головы: стекла над ними больше не было. Черная непроглядная тьма висела там, где секунду назад находился стеклянный потолок. Забрав у Маши фонарик, Сашка посветил вверх и увидел отблеск света на блестящей, черной, непрозрачной поверхности.

— Как он это сделал? — проговорил Сашка растерянно.

Он обвёл фонариком помещение, и все трое оглянулись в поисках исчезнувшего неизвестно куда человека.

— Черт побери! — выругался Андрей. — Куда ж он делся?

В заставленном декорациями помещении они едва могли видеть на несколько шагов. Манекены при таком освещении выглядели как живые, отбрасывая замысловатые тени. Прижавшись друг к другу, трое друзей стали осторожно продвигаться вперед, напряженно вглядываясь в застывшие фигуры.

— Если он создаст здесь «дверь», то устроит фейерверк похуже предыдущих пожаров, — прошептала Маша, когда они протискивались между двумя раскрашенными щитами.

Андрей с Сашкой только кивнули. Сама мысль об открытом пламени среди такого количества дерева, картона, одежды и бумаги казалась опасной.

Они продолжали двигаться, то и дело оглядываясь по сторонам, в полной тишине, как вдруг Сашка зашипел и выронил фонарик. Тот покатился и исчез под очередной декорацией. Маша дернулась его поймать, но не успела.

— Что случилось? — встревожился Андрей.

— Ударился? — спросила Маша участливо.

— Плечом шибанулся, — пожаловался Сашка и с силой треснул неудачно подвернувшуюся ему декорацию.

По залу прокатился глухой звук, в помещении посветлело. Потолок опять стал прозрачный, в него снова светила луна. Сашка обнаружил себя у фанерного щита с торчащим железным прутом, на который, судя по всему, он напоролся. А за их спинами уже что-то трещало. Они обернулись как раз вовремя, чтобы увидеть падающую на них декорацию и вскинуть руки.

Щит падал медленно, поэтому удар оказался несильный. Но он всё же свалил их на пол. Маше придавило ноги, Сашку с Андреем накрыло полностью. Пытаясь выбраться из-под пыльной фанеры, они услышали знакомый голос.

— Какой же я идиот, — неторопливо произнес он.

Сейчас голос звучал по-другому, так, словно его обладатель невыносимо устал от докучных посетителей, мешающих заниматься ему своим делом.

Освободив одну ногу, Маша стала вытаскивать другую, с опаской глядя на стоящего перед ней худого, высокого человека лет сорока, с длинными неопрятными волосами, перехваченными надо лбом тряпицей. Узкое лицо с впалыми щеками было бледное; от большого, с горбинкой, носа к тонкому нервному рту протянулись две глубокие, брезгливо изогнутые борозды.

— Очень интересно, кто осмелился устроить на меня охоту, — скривив губы, продолжал он. — Ну, теперь ясно. Трое младенцев.