Конь-Призрак - Ричард Кнаак Страница 17

Никакие узы, никакое колдовство не могли удержать существо,чья сущность была частью самой Пустоты. Он мог освободиться, лишь превратившисьв тень. Но сейчас Темный Конь с ужасом почувствовал, что не может изменитьоблик. Колдовство нападающих не давало ему использовать свои возможности. Врядли можно было предугадать заранее его появление в этих пещерах, так что он могстать их добычей только по несчастливой случайности.

Еще одно зазубренное щупальце метнулось из пещеры и поймалоего последнюю свободную ногу. Коня-Призрака стреножили как обычную лошадь,растянув ноги в разные стороны. Петля, наброшенная на шею, мешала емуприбегнуть к самым простым способам обороны — например, перекусить зубами своиузы.

— Быс-с-с-стрее, глупцы! Ж-живо вяж-жите его! Медленно,стараясь не ослаблять хватку, нападающие выползли из своих укрытий и двинулиськ нему. Темного Коня не удивила их внешность, тем более когда он услышалшипящий голос, отдающий распоряжения. Темный Конь был так занят поискамиСумрака, что не обратил внимания на чары, маскировавшие их присутствие, которыеон, такой чувствительный ко всякому колдовству, вполне мог заметить.

Темный Конь, несмотря на свое беспомощное положение, не смогудержаться от презрительного выкрика:

— А-а-а! Ящерки! Как я сразу не догадался, кто это ползаетпод землей!

В тусклом багровом свете приближающиеся к нему существапоходили на оживших мертвецов. Они были чуть выше человеческого роста и внешнепоходили на воинов, закованных в мастерски сработанную чешуйчатую броню,закрывающую все тело. Головы же были спрятаны под огромными шлемами в видеголовы дракона, из-за которых их человекоподобные фигуры казались еще выше.

Из-под шлемов сверкали красные глаза и победно скалилисьхищные рты, полные острых зубов.

Темный Конь отлично знал, что и кольчуга и шлем — всего лишьиллюзия, а чешуя на теле и лице была настоящей. Они не носили одежду — сама ихкожа превращалась в нее благодаря природному драконьему колдовству. Огромныешлемы тоже были подделкой, а устрашающие гребни на них — настоящие, а вовсе невыдумка оружейника. На глазах у Коня-Призрака драконы возвращались к своемуестественному облику. Это было незабываемое зрелище: шлем, похожий на головусвирепого дракона, превращался в настоящую драконью голову — правда, не всемзрителям суждено было пережить это зрелище.

Драконы предпочитали человеческое обличье. С каждымпоколением они все лучше копировали формы человеческого тела. Женщины-драконыуже прекрасно умели уподобляться настоящим женщинам; правда, на это превращениеуходила почти вся их природная магия.

Дракон, затянувший удавку на шее Темного Коня, потащил егоза собой. Боль обожгла Бессмертного там, где металл соприкасался с его существом,— и все мысли о драконах и их странностях вытеснила вспыхнувшая в нем ярость.

— Здес-сь наш-ши владения, демон, — злорадно зашипелпредводитель. — 3 — забратьс-ся с-сюда — значит рас-спрощатьс-ся с жиз-знью!

— Ты шипишь, как змей! — дерзко выкрикнул Темный Конь. — Анормально говорить ты не умеешь, ящер?

Вожак зашипел, показав длинный раздвоенный язык.«Пережиток», — невольно подумал Темный Конь. Дракона, который привязан к своемуприродному облику сильней, чем его собратья, можно определить по раздвоенномуязыку, зазубренным зубам, предназначенным разрывать чужую плоть, и необычайнойсвирепости. Такие драконы считаются самыми опасными.

— Твоя с-смерть дос-ставит нам с-самую-с-самую большуюрадос-сть, демон! Наш гос-сподин с-сам нас-сладится зрелищ-щем твоей медленнойс-смерти! С-слиш-ком многие наш-ши с-собратья терпели неопис-суемые страданияот твоих рук!

— От копыт, дружище ящер, от моих копыт! А вот то, чемзаканчиваются твои конечности, можно в какой-то степени назвать руками! Аскажи-ка мне — ты что, можешь этими корявыми отростками удержать меч или в боюты царапаешься и кусаешься, как ездовой дракон?

У драконов для верховой езды — огромных быстрых бескрылыхтварей — ума не больше, чем у лошадей. Темного Коня всегда забавляло, что и этибезмозглые существа, и свирепые воины, вроде тех, что пленили его сейчас,принадлежат к одной расе. Но предводитель не нашел ничего забавного в этомсравнении — на что и рассчитывал черный жеребец.

— Интерес-сно, возьмет ли тебя меч сейчас-с-с, когда тытож-же похож-ж на верховую тварь, проклятый конь! Я предлож-жу ис-спробоватьэто своему гос-спо-дину, когда мы притащ-щим тебя к нему!

— Вы притащите меня! — оскорбился Темный Конь. — Разве я дална это согласие?

Драконы занервничали. Некоторые из них схватились за мечи,забывая, с кем имеют дело. Меч сейчас был самым бесполезным из всего ихвооружения.

— Больше тебе нечего сказать!

— Но я все-таки скажу, дружок! — парировал Темный Конь ибезумно расхохотался, пугая своих врагов.

Магические узы жгли его затвердевшее тело, и он вложил всюсвою боль в этот издевательский ответ. Его хохот громоподобным эхом отзывался вогромном пещерном лабиринте. Чем больней становилось Темному Коню, темяростней, безумней он хохотал — и оглушенные враги начали терять самообладание.Тот, что держал правую переднюю ногу, шагнул вперед, ослабив захват своейудавки, и сжал морду Темного Коня, безуспешно пытаясь заглушить его смех.Темный Конь стряхнул петлю с ноги и рванулся вперед. Драконы, стоящие сзади, несмогли удержаться на ногах. Темный Конь развернулся и ударил дракона, тянувшегоего за переднюю левую ногу. От удара воин взлетел в воздух и ударился спиной окаменное изваяние. Дракон уже не слышал хруста собственных костей — он умермгновенно.

Удавка на шее все еще терзала Темного Коня, и он, неожиданнооборвав смех, повернулся к вожаку, держащему его за шею. От раздирающего ушихохота дракон упал на одно колено и сейчас медленно приходил в себя, невыпуская удавки из крепкого захвата. Но одной петли было мало, чтобы удержатьТемного Коня. Когда дракон поднялся на ноги, Темный Конь метнул вперед двеудавки, болтавшиеся на его передних ногах.

Воинственный дракон едва успел осознать опасность, как двесмертельно опасные ленты захлестнули его.

Он не успел даже вскрикнуть. Той силы, которой хватило,чтобы пленить Бессмертного, оказалось слишком много для того, чтобы уничтожитьобычного дракона. От него не осталось даже пепла.