Золотые сердца с червоточинкой - Глен Кук Страница 17

Я вернулся в кабинет и пропустил кружечку холодного пива, чтобы укрепить дух. Наливать пришлось самому, поскольку оскорбленный до глубины души моим поведением Дин не замечал меня в упор. Из этого состояния его могли бы вывести только внезапно появившиеся призраки.

Я опорожнил кружку, налил вторую, поставил бочонок и направился к Покойнику – сообщить ему последние новости. Он немного побрюзжал, чтобы привести меня в чувство. Я спросил, готов ли он открыть всему свету тайну Слави Дуралейника. Логхир ответил отрицательно и велел мне выметаться, что я и сделал, предположив, что в его гипотезе обнаружились неувязки. Для логхиров с их самомнением неувязки в гипотезе хуже смерти.

Я отнес пустую кружку на кухню, после чего поднялся на второй этаж и перевернул вверх дном шкаф, служивший чем-то вроде домашнего арсенала. Отобрал несколько не внушающих подозрения стальных кинжалов, а также залитую свинцом и обтянутую кожей дубинку, которая в прошлом не раз меня выручала. Потом напомнил Дину, чтобы он, когда очухается, не забыл запереть дверь, и вышел на улицу.

Денек выдался чудесный, если не обращать внимания на нечто среднее между туманом и моросящим дождем. Впрочем, в это время года так всегда и бывает. Такую погоду обожают садоводы, которые выращивают апельсины; правда, иногда она надоедает даже им. Честно говоря, дай садоводам волю, они бы подрядили всех владык и владычиц бурь следить в оба за климатом, заботясь о повышении урожайности.

Добравшись до Холма, я насквозь промок и продрог, а потому стал высматривать, куда бы мне спрятаться от дождя. Однако тот, кто проектировал улицу, явно полагал, что посторонним тут делать нечего, поэтому пришлось некоторое время побродить по улице, притворяясь, будто я – здешний. Я вообразил себя инспектором по мостовым, которому поручено следить за состоянием городских улиц. Спустя пятнадцать минут – которые мне показались полутора днями – я заметил сигнал Амбер (правда, то было не зеркальце, а свечка) и двинулся к задней двери. Еще день спустя та отворилась, и Амбер выглянула наружу.

– Как нельзя более вовремя, милашка. Вон идут драгуны.

Обитатели Холма, скинувшись между собой, наняли шайку головорезов, которым вменялось в обязанность избавлять своих хозяев от неприятностей, связанных с бандитизмом, – то есть от того, что мы, те, кто жил ближе к реке, вынуждены были принимать как неизбежное зло, вроде этой омерзительной погоды.

Парочка головорезов, которых ни на миг не ввела в заблуждение разыгранная мной пантомима с мостовой, направилась в мою сторону, что называется, под полными парусами. Двое громил, ширина плеч у каждого приблизительно соответствовала росту, – честно говоря, мне не хотелось выяснять отношения с ребятами, которым достаточно дунуть в свисток, чтобы им на помощь поспешил с десяток таких же детин.

Я поспешно прошмыгнул в дверь, оставив преследователей с носом. Амбер заливисто рассмеялась.

– Это Мини и Мо, братья. А Ини и Майни приближались к тебе с другого бока. Знаешь, когда я была маленькой, мы с Карлом жутко их дразнили.

У меня с языка готово было сорваться язвительное замечание, но я мужественно сопротивлялся и сумел-таки не выпустить его на волю.

Амбер провела меня по лабиринту служебных коридоров, весело щебеча на ходу. Дескать, они с Карлом пользуются этими коридорами, чтобы ускользнуть из-под надзора Уиллы Даунт. Я хоть и с немалым трудом, но снова воздержался от комментариев.

Мы поднялись на один пролет по лестнице, свернули сюда, потом туда, миновали какие-то заброшенные – по крайней мере, давно не убиравшиеся – помещения. Затем Амбер прошептала: «Тсс!» и прильнула к щели между портьерами, за которыми проходил коридор для тех, в чьих жилах текла голубая кровь.

– Никого. Бежим. – Она припустила вперед.

Я потрусил следом, любуясь тем, как колышутся складки ее платья. Признаться, никогда не одобрял те общества, в которых женщине полагается идти на три шага позади мужчины. Хотя с какой стороны посмотреть… Ведь бывают женщины и женщины: таких, как Уилла Даунт, гораздо больше, чем таких, как Амбер.

Наконец мы очутились в пустой комнате. Амбер резко обернулась и распростерла объятия. Я прижал ее к себе.

– Обманщица!

– Ничего подобного. Карл должен вот-вот подойти. А пока… Ты ведь помнишь старую поговорку.

– Милая, я живу с мертвым логхиром, поэтому мне каждый день приходится выслушивать множество старых поговорок. Среди них попадаются настолько древние, что от стыда за моего приятеля краснеют даже стены. Какую поговорку ты имеешь в виду?

– Насчет того, что работа превратила Гаррета в зануду.

«Мог бы и догадаться», – подумал я.

Амбер явно вознамерилась добиться своего и весьма рьяно взялась за дело.

Бум! Поддаваясь искушению и наклонившись вперед, я врезался лбом во внезапно распахнувшуюся дверь.

Вот так всегда.

Меня отнесло в сторону от Амбер, чему я, честно говоря, был только рад.

В комнату, беспрерывно извиняясь, вошел багровый от смущения Карл. Если бы руки у него не были заняты, он наверняка принялся бы их заламывать.

– Пахнет пивом, – проговорил я. – Эликсир богов.

– Я вспомнил, что в баре, где мы с вами встретились, вы пили пиво, и подумал, что должен вас угостить, поэтому…

Болтун.

Я удивился. Карл сумел не только что-то самостоятельно придумать, он еще и выполнил задуманное, причем сам. Не было даже слуги, который принес бы поднос с кружками. Может быть, в нем все же есть кое-что от деда. Хотя бы вот столечко.

Он протянул мне кружку, которую я немедленно поднес к губам, а себе взял поменьше. «Давай, парень, давай, покажи, какой ты демократичный».

– О чем вы хотели поговорить со мной, мистер Гаррет? Я мало что понял со слов Амбер.

– Хочу удовлетворить профессиональную любознательность. Ваше похищение – самое необычное из тех, с которыми мне доводилось сталкиваться. Я желал бы узнать от вас кое-какие подробности на случай, если в моей практике будет что-либо подобное. Понимаете, преступники добились успеха, а это может вдохновить кого-нибудь на то, чтобы последовать их примеру.