Башня Зеленого Ангела - Тэд Уильямс Страница 17

Монахи, похоже, недовольны нашим присутствием, решил он, улыбаясь про себя. Против своего желания они оказались втянутыми в войну, и теперь, конечно, должны с еще большим подозрением относиться к появлению женщин и солдат в их монастыре.

Тиамак был очень рад, что Джошуа выбрал это место в качестве временного убежища и разрешил своей жене и многим другим оставаться в монастыре, пока войско движется дальше по ущелью. Вранн вздохнул, нежась в теплых лучах и подставляя лицо прохладному ветерку. Хорошо было остановиться хоть ненадолго. Хорошо, что прекратились дожди и вернулось солнце.

Но, как говорит Джошуа, напомнил он себе, это ничего не значит. Передышка скоро закончится. Все, сделанное нами до сих пор, не смогло остановить Короля Бурь. Мы не можем разгадать заданные нам загадки, и, если не придумаем, как нам добыть мечи и что с ними потом делать, это мгновение мира продлится недолго. Смертельная зима вернется — и тогда люди многие, многие годы не увидят солнца. О Тот, Кто Всегда Ступает По Песку, не дай мне ошибиться. Позволь Стренгьярду и мне найти знания, которые мы ищем.

Но Бинабик ушел, Джулой мертва, и теперь из всех носителей свитка остались только Тиамак да робкий священник. Вместе они изучали рукопись Моргенса, перечитывали ее снова и снова, надеясь отыскать какой-нибудь ключ, которого они раньше не заметили, ключ к разгадке тайны Великих Мечей. Кроме того, они тщательно исследовали переводы свитков Укекука, но…

Но если мы со Стренгьярдом не добьемся хоть какого-нибудь успеха в самое ближайшее время, мрачно подумал он, мудрость Укекука понадобится нам куда больше, чем хотелось бы.

За последние дни Тиамак выжал из Стренгъярда все мельчайшие крупицы информации о Великих Мечах и их бессмертном враге — то, что сам архивариус знал из книг, то, что рассказали ему старый Ярнауга и юноша Саймон, — словом, все, что могло иметь хоть какое-то отношение к их поискам. Тиамак молился, чтобы где-нибудь проглянули контуры ответов, как водовороты на реке, указывающие на существование подводного камня. Среди всех этих мудрейших мужчин и женщин, переживших столько важных событий, кто-то должен был знать, как использовать Великие Мечи.

Тиамак снова вздохнул и пошевелил пальцами ног. Он страстно желал снова стать маленьким человеком с обычными человеческими проблемами. Какими важными они казались когда-то! И как бы ему хотелось сейчас вернуться в то время! Он поднял руку и полюбовался игрой живых солнечных лучей, потом посмотрел, как комар пробирается сквозь тонкие черные волосы у него на запястье. Этот день был обманчиво чудесным и гладким, как поверхность лесного ручья. Ничто не говорило о камнях или о чем-то худшем, что лежит, притаившись, на самом дне.

— Пожалуйста, Воршева, ложись, — сказала Адиту.

Жена принца поджала губы:

— Ты говоришь совсем как Джошуа. Немного боли, вот и все.

— Ты видишь, какая она. — На лице Гутрун отражалось мрачное удовлетворение. — Если бы я могла привязать ее к кровати, будь уверена, я бы так и сделала.

— Не думаю, что ее стоит привязывать к чему бы то ни было, — ответила ситхи. — Но, Воршева, нет ничего зазорного в том, чтобы лежать, когда тебе больно.

Воршева неохотно откинулась на подушки и позволила Гутрун укрыть себя одеялом.

— Я ничуть не ослабела. — В слабом свете, сочившемся из узкого высокого окна, она выглядела очень бледной.

— Никто этого не говорит. Но жизни — твоя и ребенка — драгоценны, — мягко сказала Адиту. — Когда почувствуешь себя здоровой и сильной, можешь делать все, что захочешь. Но если тебе больно и тяжело, ложись и позволь герцогине Гутрун или мне помогать тебе. — Она встала и сделала несколько шагов к двери.

— Ты уже уходишь? — с тревогой спросила Воршева. — Останься и поговори со мной немного. Скажи мне, что делается снаружи? Мы с Гутрун весь день не выходили из этой комнаты. Даже монахи не разговаривают с нами. Я думаю, они ненавидят женщин.

Адиту улыбнулась:

— Очень хорошо. Все остальные дела могут подождать, раз мне сделали такое замечательное предложение. — Ситхи снова уселась на кровать, поджав под себя ноги. — Герцогиня Гутрун, если вы хотите размять ноги, я могу посидеть с Воршевой подольше.

Гутрун спокойно улыбнулась.

— Я именно там, где мне следует быть. — Она вернулась к своему шитью.

Воршева отпустила руку герцогини и сжала пальцы Адиту.

— Расскажи мне, что ты видела сегодня? Ты была у Лилит?

Ситхи кивнула, ее серебристые волосы рассыпались по плечам.

— Да. Она сейчас здесь, через несколько комнат отсюда, но никаких перемен нет. Ей становится все хуже. Я смешала настой целебных трав с той каплей воды, которую ей удалось проглотить, но этого, боюсь, недостаточно. Что-то по-прежнему связывает ее дух с телом — на вид она просто уснула, — но я не знаю, сколько еще выдержит эта связь. — В загадочных глазах Адиту, казалось, мелькнула тревога. — Мы только еще раз убедились, как осиротил нас уход Джулой. Лесная женщина наверняка нашла бы какое-нибудь средство, чтобы вернуть дух Лилит на землю.

— Я не уверена, — сказала вдруг Гутрун, не поднимая глаз. — Этот ребенок меньше чем наполовину здесь, мне это известно лучше, чем кому-либо другому. Что случилось с ней в лесу, когда она бежала вместе с Мириамелью, знают только те собаки да всемилостивый Узирис.

Во всяком случае, это унесло часть ее. — Она помолчала. — И это не твоя вина, Адиту. Больше для нее никто не мог бы сделать, я в этом не сомневаюсь.

Адиту взглянула на Гутрун, но в спокойном голосе герцогини не было иронии.

— А это печально, — все, что сказала ситхи.

— Печально, да, — кивнула Гутрун. — Желания Бога часто огорчают Его детей. Я думаю, иногда мы просто не в силах постичь Его замыслы. — Она вздохнула. — После того, что выстрадала маленькая Лилит, Он, конечно, найдет способ утешить и ободрить ее.

— Надеюсь, что это так, — осторожно сказала Адиту.

— Расскажи еще что-нибудь. — Воршева сменила тему. — К несчастью, ты не сказала мне ничего нового о Лилит. Лучше бы мы начали с других новостей.

— Их не так уж много. Отряды наббанайского герцога еще немного отступили, но скоро они остановятся и еще раз дадут бой. Джошуа пытается установить перемирие, чтобы начать переговоры.

— А будут эти наббанайцы говорить с нами?

Адиту пожала плечами:

— Иногда я сомневаюсь, что в состоянии понять поступки даже тех смертных, которых хорошо знаю. Что же говорить о совершенно незнакомых мне людях? Я понятия не имею, что им может прийти в голову. Но предводитель наббанайцев, как мне кажется, брат правящего герцога, так что вряд ли ему понравится хоть что-нибудь из того, что может сказать твой муж.

Лицо Воршевы внезапно исказилось. Она задохнулась, но быстро восстановила дыхание и успокоила взволновавшуюся Адиту.

— Нет, все в порядке. Это была просто схватка. — Она глубоко вздохнула. — А Джошуа? Как он?