Маги Клевера - Максим Волосатый Страница 17

– Приказ? – Сумасшедший день тоже немало способствовал «раскрепощению» в разговоре. – У меня был приказ, товарищ генерал-майор? Где?

– Не пори чушь, – Гермес прекрасно понимал, что, если брать официальную версию, то к Семену не придерешься, но никаким образом не собирался это учитывать, – майор тебе все озвучил. Каллимо должен был быть доставлен обратно. И всё ты понял.

– Ни черта я не понял, – Точилинова несло, но сделать он уже ничего не мог. – Ничего, что я ему слово дал? Как и он мне. Он свой договор выполнил, – Семен понимал, что сейчас скажет неимоверную гадость, но все равно не удержался: – Мадмуазель Сорен, как я вижу, уже в безопасности. Что я должен был после этого сделать? На чай ему дать за хорошо выполненную работу?

Лицо Йенсена окаменело. Если Точилинов хоть что-то понимал в его мимике, то Гермесу очень хотелось его убить. Прямо сейчас. Семену аж страшновато стало. Все-таки пред ним сидел один из самых сильных магов Земли. Но Гермес сдержался.

– Вы, товарищ полковник, – Йенсен чуть ли не по слогам произнес его звание, – должны были всего лишь обеспечить безопасность группы. Никакие взаимоотношения с пленными вас не касаются. Так?

Семен молчал. Чего уж там. Так. Гермес прав. Старший группы – майор спецназа, все приказы у него. Ему действительно вменялось всего лишь прикрыть группу от магического воздействия.

Гермес тем временем в своей манере резко сменил интонацию. Вот ни у кого так больше не получалось, только у него. Только что он метал громы и молнии, и хотелось спрятаться под стол, щелк – нормальный человек. Абсолютно нейтральным тоном, как будто обсуждая прогноз погоды, Йенсен поинтересовался:

– А ты знаешь, кто такой на самом деле тен-таль Каллимо?

В нормальной обстановке Семену бы напрячься – уж больно неожиданный вопрос, – но этот день вычерпал все силы до дна, хотелось только, чтобы это все закончилось как можно скорее. Уже любой ценой.

– Нет, а что?

– Да, собственно, ничего, – Гермес закурил. – Наш друг трудится ни много ни мало личным секретарем Принца Лианы зол-италь Санделя.

А вот тут Семену стало по-настоящему нехорошо.

– Твою в душу ни маму… Так что ж ты молчал?! – Он забыл и что Йенсен генерал-майор, и что встреча эта является взбучкой, – вообще все забыл. Такие новости кого угодно ошарашат. – И как давно ты это знаешь?

– Информация пришла за два дня до вашего выхода.

– И ты молчал?

– А что прикажешь делать? Сообщить тебе? Так ты вот уж точно бы его отпустил. Гарантированно. Соглашения с лицами такого ранга ты бы уж не нарушил никак.

– А рядовым я, значит, могу и соврать? Только боссам задницу лижу? Ну спасибо, – вскипел Семен.

– Нет, – Гермес, не глядя на Семена, стряхнул пепел в пепельницу, – я имел в виду совсем не то. Просто ты решил, что ты рыцарь и все вокруг тоже будут с тобой обращаться по-рыцарски. И потом будут поступать так же и со всеми остальными. Ты пытаешься воспитать весь мир. Относись к другим так, как хочешь, чтобы относились к тебе, и все такое.

– Вот только не надо сейчас лекций о нравственности и сопряженных явлениях, ладно? Не говори, что все это не работает.

– Работает, – Гермес раздавил сигарету и тяжело посмотрел прямо в глаза Точилинову. – Работает, и еще как. Вот только одна проблема есть. Она работает исключительно на тебя. Понимаешь? Ты выходишь чистым и честным перед всеми. Но при этом принимаешь на себя обязательства поступать так же и впредь. И это гарантирует тебе рыцарское отношение с противоположной стороны.

– А что здесь плохого? – не понял Семен.

– А то, – Гермес устало провел по лицу рукой, видно, ему этот день тоже дался непросто, – то, что тебя совершенно не волнует, что будет с теми, кто не выполняет рыцарский кодекс. А таких большинство. И я вынужден лавировать между вашими разнообразными моральными устоями, чтобы вы все смогли вечером прийти домой и лечь спокойно спать. Чтобы и ты, и французы, и спецназ вернулись домой живыми. И чтобы еще тысяч сто или двести человек (заметь, человек – таких же, как мы с тобой, людей, а не нелюдей) смогли точно так же вернуться домой и жить дальше. И информация в голове у этого пацана немало этому способствует. Ты хоть на секунду можешь представить, что может рассказать секретарь самого зол-итана Санделя, второго лица в ополчении Листьев?

Семен дрогнул, отпускать такого пленного действительно было нельзя. Но разговор уже зашел слишком далеко, день был слишком тяжелым, и он не смог остановиться:

– Значит, давай теперь уродами будем, да?

Йенсен замолчал. Молчал он долго и смотрел на Семена с каким-то странным выражением.

– «Я его оскорбил, я сказал: капитан, никогда ты не будешь майором!» – помнишь такую песенку? – тихо спросил он наконец и выпрямился в кресле. – Иди, не будет тебе разноса. Живи как знаешь. А я уж тут сам. Как-нибудь в говне покопаюсь.

Если б не этот проклятый день, Семен, может, и нашел бы что сказать, а так он просто молча встал и пошел к двери. Хотел на выходе садануть дверью, но передумал.