Сладкие цепи для Ястреба - Элис Айт Страница 17

Ун-Фатих все же успел принять меры, чтобы до ун-Гемаля я живой не добралась.

Узкую дорогу сзади и спереди перекрыли несколько вооруженных всадников. Слева и справа поднимались высокие здания. Никаких проулков — место было выбрано так, чтобы зажать нас в клещах. Немногие случайные прохожие, почуяв, к чему идет дело, бросились разбегаться. Торговец слева грохнул ставнями, закрывая выставленные в окне свежие лепешки,— и чтобы ему не разгромили лавку, и чтобы потом не пришлось врать страже. Когда вправду не знаешь ничего лишнего, то и живется гораздо легче.

У меня похолодело в животе. От утреннего воодушевления не осталось и воспоминания.

Ох, Богиня-мать, спаси и сохрани…

На шлемах всадников сверкнуло солнце. Трое достали луки, накладывая на тетиву стрелы, остальные вынули из ножен клинки.

—Ястреб!— испуганно вскрикнула я.

Он стоял рядом с паланкином. Челюсти телохранителя были стиснуты, на скулах играли желваки. Рука покоилась на рукояти сабли, но он пока ее не оголил.

—Поставить носилки!— рявкнул Ястреб.

Паланкин медленно опустился на землю. Четверо носильщиков мрачно переглядывались. Об охране я позаботилась — на поясе у каждого висел кривой иртуласский меч, но это было рассчитано больше на отпугивание врагов, чем на то, что нам действительно придется сражаться. Да и перевес был не на нашей стороне. На сей раз ун-Фатих мелочиться не стал. Он послал по мою душу шестерых всадников, и все были прекрасно вооружены. А с луками им и приближаться к нам не требовалось. Изрешетят — не успеешь добежать до противника. Даже если Ястребу или носильщикам удастся кого-то убить, оставшиеся не позволят мне добраться до ун-Гемаля живой.

Когда паланкин коснулся булыжников мостовой, всадники напряглись, луки в руках дрогнули, но никто пока не спустил стрелу. Это было странно. Наемники обычно действовали не так — налетали, убивали и стремительно скрывались в узких переулках Хелгайи, пока не явилась стража. А потом ищи-свищи ветра в поле — город большой, улицы запутанные и тесные, попробуй догони ловкого наездника, который готов в буквальном смысле скакать по чужим головам.

Почему же сегодня разбойники изменили привычной тактике?

Когда трое всадников впереди развели лошадей, пропуская седьмого наездника, все стало ясно.

Ун-Фатих ехал на черном жеребце с лоснящейся шкурой. Сбруя сияла в солнечных лучах. Тюрбан был повязан поверх шлема, под длинным халатом несомненно скрывалась кольчуга. Ун-Фатих выглядел как завоеватель, а не как мелкий мошенник, убийца, отравляющий стариков, подкупающий чиновников и расправляющийся с беззащитными женщинами.

Мне захотелось сплюнуть. Если подонок явился сюда в таком виде, значит, окончательно перестал чего-то бояться. Интересно, как он обставит мою смерть? Солжет, что я была государственной изменницей или, может, воровкой? Если уничтожить документы, которые я с собой везу, правда никогда не выйдет наружу. Просто потому что никто больше не рискнет перейти ун-Фатиху дорогу.

Когда он подъехал на коне к паланкину, красивое, будто точеное лицо несло печать показной печали. Ястреб шевельнулся, крепче сжав саблю, но я подняла руку.

—Стой. Пусть выскажется.

Телохранитель, выругавшись, убрал ладонь с оружия. Ун-Фатих ухмыльнулся.

—Ты всегда была умной, Суана,— высокомерно ответил он, забыв и о приставке «ун-» к моему имени, и об обращении на «вы».— Увы, не мудрой. Мудрая женщина еще год назад поняла бы, что пора отступить.

—То же самое могу сказать о тебе,— парировала я.— Мудрый мужчина еще год назад понял бы, что я буду биться до последнего.

—Жаль. Жаль,— повторил ун-Фатих, глядя на меня сверху вниз.— Теперь ты утянешь с собой за Грань не только себя, но и этих людей,— он обвел рукой носильщиков и Ястреба.— Даю тебе последний шанс передумать. Отдай документы, которые с собой везешь. Разворачивай паланкин и возвращайся домой. Если будешь помалкивать о том, что произошло, я не только сохраню тебе жизнь, но и позволю тебе поселиться на каком-нибудь из кусков земли, которыми ты владеешь.