Возле Тьмы. Чужой - Мария Круз Страница 17

С лязгом встал в приемник полный магазин, а я огляделся по сторонам в поисках другой опасности, но все было тихо.

— Посмотреть надо, — сказал я, стараясь скорее убедить самого себя, потому что внутренний голос активно предлагал плюнуть на все, дать по газам и смываться отсюда как можно быстрее.

Сначала хотел пойти пешком, но потом побоялся далеко отходить от снегохода. Развернулся кое-как и проехал те самые полсотни метров, которые отделяли меня от лежащей на снегу черной туши.

— Ну ты гля…

Если это представитель фауны штата Колорадо, то я — внебрачный сын принца Уэльского и еще какого-нибудь принца. Тварь была лишена шерсти и покрыта, как мне кажется, мелкой чешуей. Что изначально неправильно, потому что такое животное здесь бы замерзло к чертовой матери, а не гонялось за мной. Еще у твари были совершенно черные глаза, такие, какие я видел у одержимых все той же Тьмой, без зрачков, без радужки и белков, просто как полированные камни. Тварь довольно отдаленно напоминала собаку, но именно что отдаленно. Длинная, какая-то квадратная морда с жуткой пастью и невероятным набором зубов, странно длинные толстые пальцы на конечностях, глядя на которые я сразу вспомнил следы на снегу, что обнаружил сегодня с утра. Это вот такое меня ночью разглядывало? Ой-е…

Все же Тьма? Нет, как-то пока не похоже. Хотя бы потому, что здесь слышно радио, а в Отстойнике это было почти невозможно. И то, что передо мной, все же телесно, а убитые твари Тьмы сразу же начинали испаряться и вскоре просто исчезали. А здесь только кровь на снегу. Но вот кровь черная, как… как жидкий гудрон, наверное. И, кажется, даже не отблескивает на свету, а так вообще не бывает.

Ладно, я знаю уже достаточно для того, чтобы сочинять теории. То, что этот мир сдвинулся или начал расслаиваться, — понятно. Думаю, что расслаивается любой мир, в котором случилась такая большая Беда. И он соприкоснулся с каким-то другим слоем, например. Откуда сюда попадают такие твари. Годится? Как теория — вполне.

Ладно, насмотрелся, надо валить отсюда.

Проехать дальше не удалось. Я рассчитывал уйти на север, в сторону Сентрал-Сити и Блэк Хоук, но я даже приблизиться не смог к развилке, на которой это можно было сделать. Пришлось развернуться, вновь проехать мимо убитой черной твари и свернуть на Чикаго Крик Роуд, оказавшуюся вполне свободной. Похоже, что здесь стояли военные, никуда не выпускавшие людей от шоссе, а потом они место покинули, оставив только рогатки и неизменные мешки с землей. В общем-то только из-за них дорога свободна и осталась. И по ней я смогу, если все будет нормально, добраться до озера и городка Эвергрин, а уже оттуда такими же боковыми дорогами выехать на Денвер.

Эта дорога отсутствием снега не страдала, здесь его было много, а иногда так много, что я боялся соскользнуть с надутых сугробов вбок, просто слетев с дороги в пропасть. Но «поларис» держал путь твердо, следуя всем поворотам этого по-настоящему горного серпантина, зажатого поросшими лесом склонами. Исчезли все признаки человеческого жилья, один раз попалась машина с двумя трупами внутри, расстрелянная как минимум из пулемета, столько в ней было дыр. Затем мне показалось, что двигатель снегохода тянет все слабее и слабее. Сперва испугался было, но потом сообразил, что это все из-за высоты: воздух становится разреженным. А дорога все карабкалась и карабкалась вверх, пока не добралась до какого-то плато, после чего потянулась ровно, как по равнине. Там я нашел подтверждение своим мыслям: большой черный указатель, сообщавший, что я еду по самой высокогорной дороге в США и сейчас нахожусь на высоте 4346,5 метра, или 14260 футов, над уровнем моря. Теперь точно понятно, что с двигателем не так.

Затем я увидел указатель «Эхо Лэйк Парк», затем само «лэйк», то есть озеро, и, уже проехав его, увидел еще один указатель — «Эхо Лэйк Ланж», то есть гостиницу. А это как минимум крыша над головой, а я уже созрел для следующего привала. Да и над картой надо бы посидеть.

Гостиница оказалась довольно старым деревянным зданием, крашенным в «суриковый» цвет. Окна нижнего этажа были закрыты ставнями. Подозреваю, что работала она сезонно, и так ее «консервировали» на зиму. Или на время, например, пандемии. Озеро, лес, стоянка, но самое главное не это: прямо у подъезда стоял снегоход, накрытый сейчас брезентом. И вокруг крыльца были натоптаны тропки. А из трубы, прижавшейся к дальней стене гостиницы, понемногу валил дымок.

— Тук-тук, кто в теремочке живет? — спросил я, подъезжая к крыльцу и положив ладонь на рукоятку револьвера.

Дверь передо мной распахнулась, в проеме показалась женщина с дробовиком наперевес.

— Ты кто? — спросила она, не утруждая себя приветствиями.

— Еду из Айдахо Спрингс в Эвергрин, хотел снять комнату на ночь. Это же отель, я не ошибся?

— Отель открыт с апреля по октябрь, а сегодня Рождество, — усмехнулась она.

Лет тридцать, не красавица, крепкая, скуластое лицо, тонкие губы, маленькие глаза, волосы убраны в хвост. На скулах и лбу мелкие красноватые пятна, почти незаметные. Суперкорь? Но больной она не выглядит, совсем, держится уверенно.

— Я не знал, — широко улыбнулся я в ответ. — И насчет Рождества… это серьезно?

Задрав рукав куртки, я глянул на часы. Ну да, двадцать пятое декабря, тут день рождественского обеда должен быть.

— Не следил за календарем? — опять усмехнулась она. — Если обещаешь не напиваться и вести себя хорошо — заходи. Зато праздник получится, — и с этими словами она скрылась за дверью.

— Праздник так праздник, — пробормотал я по-русски и начал собирать вещи.

Не похоже, что отель переполнен, найдется место для ночлега, я думаю.

Ввалившись со всеми сумками и чехлами в холл, даже немного удивился — симпатично здесь было. Бревенчатые стены, высокий купол потолка, огромный камин, пустой бар с десятком столиков. Немаленький сувенирный магазин, торгующий всем — от брелоков до свитеров с эмблемами. Елка искусственная, наряжена по-праздничному, разве что лампочек нет. Поискал глазами женщину и увидел ее в дальнем углу бара, у камина. Понятно, что за труба дымилась.

Одно окно в баре, кстати, свет пропускало, ставни были открыты, иначе бы я ничего и не разглядел здесь, пришлось бы с фонариком гулять.

— Можешь бросить все там, где стоишь, в отеле все равно никого нет, — сказала она, обернувшись. — Или заноси сюда. Или поднимись на второй этажи забрось в любой номер, кроме первого: в первом живу я. Только ключи сначала возьми.

— Пока здесь брошу, — сказал я, затаскивая сумки в бар. — Вот здесь, у стенки полежат.

— Садись, — поднялась она от камина и показала на стулья, выстроившиеся вдоль стойки. — Чего тебе налить? — спросила она затем, зайдя с противоположной стороны.

— Отель закрыт, но бар работает? — уточнил я, стягивая куртку.

— Бар тоже закрыт, так что все за счет заведения, — усмехнулась она и повторила вопрос: — Что-то выпьешь?