Рубин I - Даниэль Зеа Рэй Страница 17

Ордерион

— И после всего ты все еще мне не веришь? — возмущенно произнесла Рубин.

— Про существо — верю, — он кивнул. — И что оно могло напасть на тебя в лесу — тоже верю. Скажи, где ты раздобыла дорогую одежду деры и сапоги?

— С мертвого тела сняла, — совершенно серьезным тоном ответила девица.

Ордерион усомнился в этом. При всем напускном бесстрашии этой горе-принцессы, снять с трупа одежду и надеть на себя… Сомнительно. Тем более, что с размером сложно угадать.

— И где же ты подходящее тело нашла? — он начал посмеиваться.

— В лесу, — буркнула Рубин.

— Сапоги добротные, — похвалил Ордерион. — Такие подобрать в лесу по размеру — настоящая удача.

Рубин запрокинула голову и взмолилась:

— Боги, верните этому деру рассудок!

— Ладно, — согласился Ордерион. — Предположим, я поверил, что ты принцесса. Если это так, то ты должна знать, о чем говорится в этом письме, — он достал из нагрудного кармана зашифрованное послание для короля Турема и протянул ей.

Рубин осмотрела сломанную печать и развернула лист. Нахмурилась.

— Почерк мой! — сказала удивленно.

— Твоя копия писала, — подсказал Ордерион.

Рубин старательно бегала взглядом по строчкам и что-то прикидывала в уме.

— Чтобы расшифровать, мне нужны перо и бумага, — она сложила лист. — И правильный ключ.

Ордерион тут же вырвал письмо у нее из рук и вернул назад, в карман.

— Я думал, что ключ тебе известен, — усмехнулся он.

— Их много, — подсказала Рубин.

— И сколько же всего существует ключей для переписки принцессы со своим отцом? — спросил Ордерион.

— Так я тебе и сказала, — прошептала девица.

— Что и требовалось доказать, — он хлопнул себя по коленям.

— Я расшифрую послание. Но сделать это в уме, извини, не могу!

— Про мужа твоего покойного… — Ордерион осекся и озадаченно потер подбородок. — Это правда?

—  Да. Но зачем интересуешься, если все равно не веришь?

— А мужчина… Любовник у тебя есть?

Он и сам не знал, отчего его это так сильно интересует. Но свербела мысль в голове с вопросом: свободна эта «принцесса» или есть кавалер, которому она может хранить верность?

— У меня есть отец, который отрубит тебе голову собственной рукой, если узнает, что ты посмел даже пальцем меня тронуть! — выпалила она.

Ордерион протянул руку и коснулся ее плеча пальцем. Фальшивая принцесса тут же шарахнулась от него в сторону.

— Я столько раз за сегодня к тебе прикоснулся, что в пору отращивать новые головы, дабы твоему отцу было, что рубить.

— Ты-ы-ы! — зашипела Рубин, кривя свое прекрасное лицо.

— Значит ты свободна, — поспешил сделать вывод Ордерион. — Что ж, это тоже весьма интересно.

Рубин подскочила с места и начала пятиться к двери. Испугалась. Это было видно по ужасу, притаившемуся во взгляде, по плотно сжатым губам и даже по кулакам, которые она выставила перед собой, готовясь обороняться.

— Меня можешь не бояться, — поспешил заверить Ордерион. — Я презираю насилие над девами и наказываю тех, кто пытается взять чужое силой.

Рубин остановилась. Кулаки опустила, но не разжала.

— Жаль, что принц Атан уже умер, — произнесла она. — Хотя, ты бы все равно не смог покарать его за грехи.

Ордерион поморщился. Брат никогда не насиловал дев. Они шли к нему добровольно и предлагали разделить постель. Деры, простолюдинки, девки в борделях… Если брат не платил за услуги, это делал старший Галлахер или сам Ордерион.

— Не пускай клевету на принца Атана, — зловещим тоном предупредил Ордерион. — За злословие на королевскую семью положено жестокое наказание. Ты же не хочешь лишиться языка?

— За правду языков не лишают.

— Хватит! — отрезал Ордерион и встал. — Принца Атана ты явно недолюбливаешь. То про белую пыль небылицы рассказываешь, то намекаешь, что потерял он честь и достоинство. Я как дер королевства Инайи подобных речей от тебя не потерплю. Продолжишь в том же духе — лишу способности говорить.

— Язык отрежешь? — Рубин снова надменно вскинула подбородок.

— Не люблю кровавых зрелищ, — Ордерион щелкнул пальцами и направил в сторону самозванки блестящую удавку.

Рубин шарахнулась в сторону, но удавка полетела за ней и моментально оплела шею. Дева, не помня себя, попыталась сорвать ее, раздирая ногтями кожу в кровь. Ордерион спокойно смотреть на это не смог, потому быстро взмахнул рукой и снял юни немоты.

Не просто так отец считал его слишком мягким. «Дурное воспитание твоей матери», — любил повторять король Луар, когда Ордерион проявлял великодушие и просил кого-нибудь помиловать. Правда, с возрастом вера Ордериона в то, что он способен нести добро, почти исчезла. Слишком много душ он погубил. «Повелители силы маны — не боги, — повторял Верховный перед очередной казнью. — Мы лишь вершим их волю». «А их ли то воля?» — спрашивал себя Ордерион и не находил ответа.

Он подошел к застывшей в испуге мошеннице и склонился к ее шее, внимательно рассматривая отметины от ногтей. Дева молчала, глядя на него с презрением и… болью. Доверие ее он только что предал. С другой стороны, о каком доверии могла идти речь, ежели она врала, как дышала?

— Надеюсь, ты усвоила урок, — произнес Ордерион, поднимая глаза и встречаясь со взглядом бездонных синих озер.