Невеста вампира: между долгом и любовью - Инна Дворцова Страница 17

— А как же Милица? Она невеста моего сына и осталась с вампиром в замке.

— В своём смею напомнить, замке. Она имеет полное право жить у себя в доме. Вы бы предпочли, чтобы я притащил её сюда до похорон бабушки и свадьбы с вашим сыном?

Графу хватило совести сделать пристыжённое выражение лица.

— У меня к вам, дядюшка, очень важные вопросы, касаемые ситуации с вампиром — Владимир решил, что пока он окончательно не разругался с источником информации, расспросить о том, ради чего он приехал к Самбирским.

— Задавай свои вопросы. Ты всё же решился взяться за это дело всерьёз — в голосе графа появилась надежда.

«Интересно, какая выгода дядюшке от гибели князя?» — отложил себе в памяти ведун ещё один вопрос, с которым следовало разобраться.

— Что вам рассказывал о сватовстве князя к Милице её дедушка?

Владимир не хотел рассказывать графу о договоре. Чутьё, которое хорошо развито у всех, владеющих его ремеслом, просто вопило пока помолчать.

— Ничего не говорил. Приехал и предложил обручить моего сына с его внучкой.

— Так просто?

— А зачем усложнять? Наши земли граничат. Милица — единственная наследница. Всё правильно и логично.

— Да, я не сомневаюсь. А почему тогда Андрий сразу не познакомился с девушкой? Почему не провели ту же схему, что и раньше?

— Я никогда раньше не задавался этим вопросом. А, действительно, странно.

— Вот и я чем больше узнаю деталей этой истории, тем больше несостыковок и тёмных пятен. А Вацлав Войнович знал о нашем родстве? — понтересовался ведун.

Дядюшка задумался.

— Возможно, и знал. Мы как-то играли в шахматы, и Вацлав похвастался, что знает весь свой род поимённо на протяжении более тысячи лет. Что у них роду даже короли есть. Я был уязвлён. Свой-то род я знаю только на протяжении восьми поколений. Вот тогда я, по-моему, и сказал, что предки со стороны жены ведут свой род от основателя.

— Интересно. Значит, говорите, играли в шахматы.

— Да, Вацлав лучший в королевстве игрок.

— А фамилию нашу тоже сказали?

— Скорее всего, я же не думал, что это нужно скрывать.

— Дядюшка, это не тайна. Сказали и сказали. А с предложением по сватовству он приехал до этой игры в шахматы или после?

— Кажется, после. Ну, да правильно — граф даже хлопнул себя по лбу — разговор у нас состоялся на Пасху. А с предложением обручить детей Вацлав приехал под Новый год.

— Тогда это многое объясняет. И о договоре вы ничего не знаете?

— Мы договор не успели составить.

— Понятно. Спасибо, дядюшка. Вы очень многое прояснили в этой истории, и она стала ещё запутаннее.

— Почему?

— Да, потому что Вацлав Войтович заранее спланировал моё участие. Он знал, что для того, чтобы присоединить его земли к своим вы используете тяжёлую артиллерию. То есть пригласите кого-то из своей дальней родни, занимающихся истреблением таких как князь.

— Это плохо, что ли?

— Дядюшка, нет понятия плохо или хорошо. Здесь всё очень странно с самого начала. — Владимир расхаживал по кабинету и размышлял вслух — Посудите сами. Нет точных сведений, как умерли родители Милицы — это раз. Странный договор об обручении. Никем не подписанный и о котором даже вдовствующая графиня узнала от вас дядюшка — это два. Смерть самого Вацлава. Которая пришлась как нельзя кстати, чтобы Андрий не смог близко познакомиться с Милицей, хотя их неофициально обручили ещё до её шестнадцатилетия — это три. И наконец, четыре — Милица ведёт себя чересчур легкомысленно для девицы её воспитания и круга. Пожалуй, кто вообще вне подозрений — это графиня Бажена.

— Ясное дело, она же умерла — вставил граф, заинтересованно слушавший ведуна.

— Не поэтому. А потому что сама была в недоумении. Она взяла с меня слово, что я разберусь во всей этой истории до конца. А тут столько нужно раскручивать, что мама не горюй.

Владимир, почему-то не хотел рассказывать дядюшке, что Бажена была влюблена в князя. Ему об этом знать незачем.

— И ещё один вопрос для прояснения картины. Кому доверял Вацлав? Кто может знать его тайны?

— Не было у него доверенных лиц. Он даже своим управляющему и поверенному не доверял полностью.

Граф Самбирский, казалось, жалел, что он не входил в круг доверенных лиц.

— Знаешь, был у него один то ли слуга, то ли телохранитель, я так и не мог понять кто он. Ходил всегда рядом с Вацлавом. Молчаливый, я даже думал, что немой, пока не увидел в окно, как он разговаривает с графом. Если кто-то и может знать больше о жизни покойного Вацлава, то только он.

— И как зовут этого достойного мужа?

— Милован. А вот дальше не знаю. Все звали его просто Молчун.

— А где он сейчас? В поместье?

— Нет, он исчез после смерти графа.

— Всё чудесатей и чудесатей — почесал бороду Владимир.