Студентка в подарок - Анна Батлук Страница 17

– Зараза, – едва слышно выдохнула я. Он меня тоже, судя по всему, видеть был не рад, потому что бледные глаза вмиг потемнели, но выражение лица опять не изменилось. Замороженный он, что ли?

– Лилиана Тиррос, не так ли? – процедил преподаватель. – Приятно видеть, что вы переоделись.

– Кому как, – пискнула я.

Мужчина едва заметно поморщился. Все студенты сидели тихо, притаившись, как мыши.

– Могу я узнать, почему вы опоздали? Опять.

Я только набрала воздуха в грудь, чтобы начать говорить, и тут вспомнила слова завхоза.

– Прошу прощения, – протянула я, с сомнением глядя на блондина. – А вы проректор?

Мужчина на секунду прикрыл глаза, будто бы пытаясь успокоиться, а я вдруг почувствовала, что в кабинете стало холоднее.

– Проректор, – тихо ответил он, а я увидела, как на моей мантии появилось слабое подобие инея. – Радагат Виррас.

– Очень приятно! – бодро ответила я. Проректор едва повернул голову, но я сразу поняла – ему-то как раз и неприятно. Холод крепчал.

– Так почему вы опоздали, студентка?

– Меня задержал ваш завхоз, – голос мой прозвучал неожиданно звонко. – Заставлял надеть мантию.

Проректор помолчал, рассматривая меня. Иней на мантии исчез, оставив капли воды.

– Это действительно так?

– Конечно, зачем мне врать?

– Незачем?

Проректор круто развернулся к аудитории.

– Займите любое место, Тиррос. За опоздание на вводную лекцию вам придется две недели разбирать склад. Поможете в этом мсье Оканю, – заметив мой недоумевающий взгляд, пояснил: – Завхоза зовут Окклео Окань. Как раз познакомитесь поближе.

Я как можно обворожительнее улыбнулась и двинулась вверх по лестнице, желая спрятаться на галерке. Но нет.

– Не так далеко, Тиррос. На первый ряд.

– Вы же сказали – любое, – пробурчала я, но вернулась на первый ряд. Единственным моим соседом оказался высокий, похожий на испуганного зайца очкарик. Он постоянно крутил головой и даже вздрогнул, когда я села рядом.

Вводная лекция оказалась не такой уж и скучной, как я думала. Хоть наше отделение и делится на четыре факультета, оказывается, на первом курсе придется очень много занятий проводить всем вместе. Основы одинаковые и для создателей, и для боевиков, и для знатоков, и для целителей. Но есть и огромная разница между нами. У боевиков, например, большое внимание уделяется физической подготовке. Каждое утро у нас будет общая для боевиков всех отделений тренировка. Да и каждый вечер тоже. Да думаю, и днем, только нам об этом сразу не сказали. В конце лекции по партам разлетелись листы с расписанием на неделю, и я охнула. Каждый день планировалось не менее шести пар, так у боевиков еще и тренировки ежедневные – это во сколько я освобождаться буду? Я презрительно фыркнула, отодвинула свой листок на край парты и покосилась на соседа. Он был так восхищен, что чуть ли не целовал свое расписание. Прозвучал звонок, оповещающий об окончании лекции, и я не стерпела:

– Спорю, что ты знаток.

Паренек поправил свои очки:

– Ты что-то имеешь против?

– Напротив, моя мама – знаток, – я улыбнулась и протянула парню руку. – Меня зовут Лилиана Тиррос, лучше Ляля, я так привыкла.

Однокурсник внимательно осмотрел мою руку так, будто на ней было несколько колоний насекомых. Когда я уже думала ее убрать, достал из кармана салфетку и руку мне пожал. Но при этом салфетка находилась между нашими ладонями.

– Таматин Кряхс. Гений, общепризнанное дарование, да и вообще единственный в своем роде.

– О как, – я прямо почувствовала стыд за свое короткое представление. – А подскажи, в чем именно ты гений? В какой сфере?

Таматин недовольно закатил глаза, возмущенный моим недоверием. Я с интересом его рассматривала – парень выглядел очень молодо: отсутствие даже намека на щетину, пухлые губы, острые скулы, лохматые, слегка сальные волосы и тусклый цвет лица. Складывалось впечатление, что Таматина регулярно недокармливали.

– Я, между прочим, совместно с Институтом исследований закономерностей участвую в разработке множества вакцин. Я гениальный исследователь, который привнесет в мир миллион полезных вещей. Сила воздуха – вот то, на чем зиждется мир, и я являюсь чудеснейшим из ее носителей.

– Постой-ка, – прервала я красноречивое словоизлияние. – Институт исследования закономерностей? Не бывает такого.

– Бывает, – огрызнулся Таматин, и я увидела, как прядка, упавшая вдруг на его глаза, приподнялась, освобождая взгляд. – Просто его еще не все признают. Люди, воззрения которых зашорены, ставят палки в колеса гениальным исследователям.

– А ты не основатель этого института? – заподозрила я.

Таматин осекся и задумчиво пошевелил губами:

– Всего лишь один из. Но хватит стоять, я уже понял, что ты здесь единственное мыслящее существо, которое распознало мою гениальность. Смею надеяться, что отголоски моего гения нашли в тебе отклик, и потому ты не столь безнадежна, как остальные. Пойдем же за мной…

– И ты отведешь меня на следующее занятие? – подсказала я.

Таматин презрительно фыркнул:

– Я могу вести мир к лучшей жизни, а ты просишь всего лишь на занятия.

Я обалдело уставилась вслед своему одногруппнику. Неужели такую чушь можно нести серьезно? Неужели у человека действительно настолько раздутое самомнение? Или он вообще с придурью? Но пошла вслед за Таматином. Пока мы разговаривали, аудитория уже опустела, а я до сих пор не разобралась, где что находится в этой дурацкой академии.