Король Камней - Генри Лайон Олди Страница 17
Король Камней - Генри Лайон Олди читать онлайн бесплатно
Тут бы и слепой не спутал…
Уставясь в одну точку – она располагалась на вершине башни – Циклоп принялся бормотать. Газаль-руз не смог разобрать слов, как ни старался. Голос Циклопа изменился, сделавшись выше и мелодичнее. «Да ведь он поет!» – сообразил чародей. Мелодия казалась знакомой. Газаль не был знатоком музыки, и все же вспомнил: сходным образом звучал один из кристаллов Красотки. Когда Газаль оставался в башне на ночлег, Инес любила вести позднюю беседу под журчание струн. Ну да, лютня и клавикорды. Новый голос Циклопа выводил ту же мелодию. К музыке Циклоп был отменно равнодушен – но, возможно, это не просто музыка? Что, если она помогала Инес настраивать амулеты?
Газаль-руз шумно втянул ноздрями воздух, словно зверь, учуявший свежий след. Едва ощутимые изменения в окружающей ауре. Тончайшие вибрации, источник которых – вокальные штудии Циклопа. Пальцы настройщика. И перстень! Внутри граната играли бордовые сполохи. Камень то светлел, то наливался глухой чернотой. Циклоп крутил перстень на пальце, оборот за оборотом, и камень менялся. Увлечен метаморфозами, Газаль с опозданием сообразил: Красотка тоже имела привычку вертеть перстень вокруг пальца. Легкими, небрежными движениями, не отдавая себе отчета. Так иные накручивают на палец локон волос, оглаживают щеку или теребят пуговицу.
– Готово, – сообщил Циклоп своим обычным голосом.
Он протянул перстень Газаль-рузу. Камень в пасти змеи едва заметно мерцал. Маг прикипел взглядом к пальцам Циклопа. Пальцы были мужские, грубые. Толще, чем у Газаля. В мозолях и заусенцах. Нет, в помрачение рассудка Злой Газаль не верил.
Он видел то, что видел.
Взяв перстень, маг ощутил исходящую от него силу. Ровную, уверенную. Испытующе взглянул на Циклопа – и спиной почувствовал, что они здесь не одни. Газаль обернулся: в трех шагах от них стоял Симон Пламенный. По лицу старца Злой Газаль понял, как выглядит сам, и поспешил взять себя в руки.
– Благодарю, – кивнул он Циклопу. – Отличная работа, приятель.
– Вы мне льстите, мастер Газаль.
– Ничуть. Инес, будь она жива, не сделала бы лучше.
– Будь она жива… – хрипло повторил Циклоп.
И, словно кто-то тащил его за шиворот, походкой глиняного голема двинулся мимо магов и слуг, шатров и костров – к барьеру крови.
Он забыл, как это бывает. Много лет он не слышал зова. Сны – не в счет. Да и те были редки и мимолетны. Он уверился: Черная Вдова отпустила сына. Еще чуть-чуть, и прекратятся даже редкие грезы.
Он плохо помнил, что и как делал. Настраивал перстень? Работая с амулетами, он действовал по наитию, уходя в подобие транса, но никогда раньше не проваливался так глубоко, теряя связь с реальностью. Сегодня темный водоворот взбесился – завертел, увлек в пучину. Там, на дне, звучала музыка – лютня и клавикорды. Инструментам вторило пение Красотки. Призрачный лик колыхался, оплетен водорослями; ободряя, Инес улыбалась ему, и диссонансы исчезали, мелодия выравнивалась, лилась ровно и мощно. Я тебя больше не отпущу, кричал Циклоп. Слышишь?
Выброшен на поверхность, он испытал приступ тоски – острый и короткий, как укол жугалом в сердце.
Именно в этот миг до него добралась Черная Вдова. О, как долго хозяйка Шаннурана ждала своего часа! Знакомый, сладостный озноб сотряс тело Циклопа, как тряс в прошлом мальчишку по имени Краш, идущего по следу Ока Митры. Он ясно увидел путеводную нить: от башни Красотки к подгорным лабиринтам. Черная Вдова звала своего сына. Что держит тебя здесь? – спрашивала она. Не тешься напрасными иллюзиями. Инес умерла, прах ее – горсть пепла. Ты, мальчик мой, тоже не человек. Сперва – чудовище, теперь – наследство, вещь, за которую спорят могущественные маги. Они хотят завладеть Оком Митры? У Ока есть законная хозяйка, а у тебя – ласковая мать. Кто осмелится последовать за тобой в мой мрак? Возвращайся, блудный сын! Я прощу и приму тебя, мои сосцы полны млечного сока…
Циклоп улыбался в ответ. Аспидный зрачок Вдовы распахивался перед ним, в глубинах тьмы клубилась бриллиантовая пыль звезд, обещая ответы на все вопросы; вечность и покой, покой и вечность…
В какой-то миг зрачок затуманился. Глаз Черной Вдовы моргнул, отодвинулся – и сквозь точеные обводы Вдовьей морды проступило лицо Инес. Вдова и Красотка перетекали друг в друга, наслаивались, сливаясь и вновь разделяясь. Обе были прекрасны – каждая по-своему. Два образа спорили меж собой. Рассудок Циклопа наливался расплавленным свинцом, безумие было мечтой и надеждой…
Он застонал сквозь зубы и остановился. Боль отпускала с неохотой. До занавеса из дощечек, свисавшего с неба, оставалось пять шагов. А перед сыном Черной Вдовы – вещью! чудовищем! – загораживая дорогу, суровым утесом воздвигся Симон Остихарос.
– Ты сказал, что выйти можно, – прохрипел Циклоп. – Барьер пропустит.
Перед глазами качалась багровая пелена.
– Наружу – пропустит. Но тебе лучше не пробовать.
– Почему?
– Око Митры. Наследство.
– Но я же брал в руки… Кристаллы, амулеты!
– Одно дело – взять. Другое – вынести за барьер. Это может быть расценено барьером, как попытка кражи. Голова болит? У тебя такое лицо…
– Это не лицо. Это карта. Чтобы я не заблудился дорогой…
– Смешно, – кивнул старец, мрачней ночи. – Пошли обратно.
Циклоп повернулся, чтобы идти, но ощутил внезапную слабость и противную дрожь в коленях.
– Я тут отдохну. Ноги не держат.
На лице Симона явственно отразилось сомнение.
– Уймись, – с нарочитой грубостью бросил Циклоп. – Я еще поживу. К чему портить дорогую вещь? Говорю же: отдохну и приду.
Он с трудом отошел от барьера. Опустился – считай, упал – на успевшую подсохнуть землю. Симон пожевал губами, собираясь что-то сказать, не сказал и убрался прочь. Сын Черной Вдовы был уверен: маг наблюдает за ним, и в случае чего – остановит. Или Натана пошлет, чтоб удержал. Изменник тройку коней удержит, не вспотеет. Дрожь в коленях усилилась, и Циклоп решил не обращать на нее внимания. Сижу, видом любуюсь, по сторонам глазею. Давно подмечено: чем реже поглядываешь на котелок, висящий над огнем, тем быстрее он закипает…
Сквозь узкие щели меж дощечками виднелись заснеженные поля, предместья Тер-Тесета, горы, начинавшиеся в трех лигах. Дощечки колебались под ветром, постукивали друг о друга. Деревянные, простецкие – хочешь, рукой потрогай. Сельский плетень, и тот понадежней будет. Краем глаза Циклоп уловил некое движение на равнине. Когда он всмотрелся, занавес послушно истаял, обратившись в дымку, и стала видна стая бродячих собак, пробирающихся к башне. Кудлатые, грязные, они крались, припадая к корке наста. Время от времени наст ломался под самыми тяжелыми из псов, и бедолаги спешили выбраться из снега, с раздражением отряхиваясь.
Рядом, на зависть волкодавам, бодро семенила лохматая мелюзга.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments