Колесо Судьбы - Анна Рудианова Страница 17

Наставница хмурилась, взгляд ее становился все суровей с каждым словом. По лицу матери гейш стало понятно: меня заранее мысленно продали, и теперь, с сожалением, скорбят о несбывшихся деньжатах.

***

Временно отпустив ситуацию, я окунулась в мир гейш и их учениц.

Первое занятие вышло презабавное, да и остальные тоже.

Первым был урок истории. Ёко – моя помощница, привела меня в «класс» полный девочек до десяти лет. Всего человек двенадцать, примерно. Девочки сидели на коленках перед учителем несколькими рядами. Тихо шуршали кисточки. Пахло юностью и немытыми волосами. Важный дядечка с длинными усами читал историю древнего Ямато. Речь шла о восстании самураев, когда честные войны восстали против рода ДанЛи – кровавого Чосонского захватчика и привели к правлению род Фудзивара. Читал нудно и не интересно. Хотя события были достойны какого-нибудь американского боевика. Почти все самураи погибли, отбивая дворец. И лишь горстка последних выживших, защищая параллельно своего командира, смогла убить узурпатора. Захватчика из Чосона разорвали голыми руками, так как мечи самураев расплавил злой чосонский колдун. Командовал героями, сами понимаете, Фудзивара – последний из сокрушенных ДанЛи законных наследников трона.

За оказанную помощь первый император Фудзивара одобрил создание Сёгуната – совета самураев. С этих событий и началась непримиримая вражда Ямато с Чосон. Империя не простила соседям попытки захвата и люто ненавидела любое упоминание о соседе.

– Не было никакого колдуна, – буркнула я.

– Что, простите? – заинтересовался старичок. И как только услышал? Таким старым дядечкам положено быть глухими.

Я поднялась с колен и повторила:

– Колдун – это выдуманное народное творчество. На самом деле, мечи у двенадцати самураев отобрали, когда их взяли в плен. Но, сумев отравить охрану, герои выбрались из темницы. Пользоваться мечами воинов Чосон они побрезговали, а своих не нашли, поэтому передушили всех во дворце от охраны до узурпатора. История с колдуном – красивая сказка. Душили то они спящих, что не совсем вяжется с кодексом самураев.

Старичок погладил усища.

– Вы приятно многоосведомлены об истории Ямато. Что привело вас ко мне на слушание? – так и сказал «на слушание». Видимо, девчонки не сильно рты открывали на его занятиях.

– Меня отправили прослушать ваш… курс, я новая майко, – девочки зашушукались и уставились на меня огромными глазами. Таких старых майко им видеть не приходилось.

– Я поговорю о вас с наставницей. А пока: прошу вас принимать историю, без комментариев. Нашим слушательницам ни к чему знать некоторые аспекты. Это уменьшает чувство любви к родине.

Мне осталось только кивнуть и постараться не заснуть на уроке.

Потом были уроки музыки и танцев, где я уже точно поняла – прекрасные искусства не для меня. Танец с веером на высоких гэта – деревянных шлепках с высокой подошвой – вызывал ужас. Это была странная смесь йоги, гимнастики и игры «замри». Под удары барабанов надо было застывать в различных неудобных позах. Даже отцовские тренировки были менее трудоемки. Один раз я не выдержала и, скинув деревянные оковы, исполнила веселый танец из прошлого. Совместила канкан, рок–н–рол и подобие вальса воедино. Мне показалось, что даже аккомпанемент барабанов зазвучал веселее. Девочки захохотали, некоторые попытались повторить. Учительница танцев прикрыла ладошкой рот, сказала, что так танцуют только продажные женщины в темных переулках. Но глаза смотрели заинтересовано.

– Будьте уверены, не танцуют! – заявила я, демонстрируя танец маленьких утят.

О местных песнях я была осведомлена и тихо их ненавидела. Длинные унылые завывания наводили тоску и скуку. Но в доме распустившихся лилий вывели эти пытки на новый уровень: песни тут исполняли горловым басом, происхождение которого для меня оставалось загадкой. В моем мире так пели шаолиньские монахи, а не прекрасные девушки.

Самым же страшным испытанием был урок музыки. Где надо было играть на большом кото – длинном деревянном инструменте похожем на гусли. Нот в Ямато использовали 12, а шелковых струн на кото оказалось тринадцать. И где логика? Что за лишняя струна?! Играли на кото в костяных наперстках, которые одевали на большой и средний палец. Этими длинными острыми клювами было удобно чесать спину, но никак не дергать за жилы древнего инструмента.

Почему нам не давали играть на замечательной трехструнной гитаре, которую тут именовали сямисэн, для меня осталось загадкой. На вид гитара была легче и веселее в исполнении.

Словом, уроки пения, танцев и рисования я постоянно прогуливала.

Обнаружила небольшую библиотеку, хранительница которой была не против моих посещений, и там пряталась. Старая, но не седая еще женщина по имени Охару Хигасияма выдавала учебные свитки девушкам и охотно делилась сведениями об обитательницах необычной школы. Охару рассказала, что гейши спят только со своими покровителями, и только по своей воле. И никаким боком к продажным женщинам не относятся. Мне оставалось только кивать.

Со слов смотрительницы библиотеки, жили в доме распустившихся лилий девочки нескольких возрастов:

– от трех до восьми лет. Их учили основам танца, этикета, пению, работе по хозяйству. Они прислуживали старшим девушкам и преподавательницам. Помогали убирать дома и готовить на кухне.

–от девяти до тринадцати. Их называли майко – они уже считались ученицами гейш. Их учили сложной музыке, стихам, чтению, математике, истории и прочим искусствам.

– с четырнадцати до восемнадцати лет – девушки считались полноценными гейшами. Они работали вместе со своими преподавательницами в чайном доме, получали за это деньги и отрабатывали свое обучение. Параллельно их обучали науке любви, риторике, философии, политике и чистописанию. Со временем девушки могли выкупить свою свободу или найти покровителя, и уйти из Дома Распустившихся Лилий.

Большинство девушек были из бедных семей: хорошеньких дочек продавали собственные родители, так как не могли их прокормить или просто хотели бабла. Но была особая каста: те, которых отправили сюда покровители. Этих девушек не заставляли работать в чайном доме, за их обучение уже заплатили. А после окончания обучения, поумневших девушек забирали богатые папики, получая готовых секс-игрушек с повышенным IQ. Эта группа девушек была невелика, держалась высокомерно и особняком.

Я же выбивалась из рамок. Я была слишком стара для обучения, как майко. Но слишком дремуча в танцах и искусстве, для гейши. К тому же, за мое обучение уже заплатили, то есть в чайный дом отправить меня нельзя. Но и заберут меня вряд ли. Я, явно, была не в фаворе у императорской семьи. Если не сказать больше: меня стоило бы прятать, дабы не провоцировать правящий род.

В библиотеке меня нашла старшая из майко – Юмико и сильно ругала за прогулы. Это была девочка тринадцати лет, она смешно надумала губки, когда злилась.

– Непозволительно пропускать занятия по музыке! – верещала она, оторвав меня от истории Хидэёси – рода вдовствующей императрицы. Оказывается, прадед императрицы участвовал в битве с захватчиками Чосона. – Ты обязана учиться! Учителя поголовно тобой не довольны! – Как аналог старосты класса, Юмико жестко контролировала посещаемость и успеваемость учениц.