Секрет Ведьмака - Джозеф Дилейни Страница 17

— Что ты вытворяешь, увалень? — Ведьмак широко распахнул дверь. — Хочешь сломать ее?

Парень залился краской.

— Меня послали позвать вас вон туда, — он кивнул в направлении Адлингтона. — Плотник указал мне дорогу и сказал стучать в заднюю дверь, да посильнее.

— Верно, стучать, а не разбивать ее в щепки. Ну да ладно. Что у тебя за дело?

— Меня послал отец. Сказал, чтобы вы сразу же пришли. Скверное дело. Покойник.

— Кто твой отец? — спросил Ведьмак.

— Генри Ладдок с Каменного хутора, что возле долины Оушоу.

— Мне уже доводилось помогать твоему отцу. Ты, случайно, не Уильям?

— Ага.

— Ну, Уильям, когда я в прошлый раз приходил к вам, ты был еще младенцем. Вижу, ты места себе не находишь. Давай заходи, отдышись немного, успокойся и начни с самого начала. Мне нужны все детали, поэтому не упускай ничего.

Когда мы проходили через кухню в зал, я не заметил никаких признаков Мэг. Обычно если она не была занята, то сидела в своем кресле-качалке, грея руки у кухонного очага. Наверно, сейчас нарочно ушла куда-нибудь — как ей было велено поступать, когда Шанкс привез продукты.

В зале Уильям рассказал нам о том, что за напасть у них случилась. Начиналось все плохо и чем дальше, тем только хуже делалось. Похоже, что домовой — скорее всего, один из тех, чье прохождение по лее мы с хозяином слышали несколько ночей назад, — обосновался на Каменном хуторе и начал бесчинствовать, шумя по ночам. Гремел кастрюлями и сковородами на кухне, хлопал дверью и колотил по стенам. Этого описания хватило, чтобы предположить, кто он такой.

Домовой-стукач, вот кто это был; поэтому я сразу догадался, что услышу дальше. На следующее утро он начал швыряться камнями — сначала просто мелкой галькой, которую кидал в окна, или катал по шиферу, или бросал в дымоход. Потом камни стали больше. Намного больше.

Ведьмак учил меня, что домовые-стукачи иногда превращаются в так называемых домовых-пращников; как правило, у них скверный нрав, и с ними очень опасно иметь дело. Погибший был пастухом, работавшим на Генри Ладдока. Его тело нашли на склоне верескового холма.

— Ему размозжило голову, — рассказывал Уильям. — Камнем, который был больше его головы.

— Вы уверены, что это не несчастный случай? — спросил Ведьмак. — Может, он просто споткнулся, упал и сильно ударился.

— Еще как уверены: он лежал на спине, а камень на нем. И потом, когда мы сносили тело вниз, вокруг начали падать другие камни. Ужасно! Я думал, что умру. Так что, поможете? Пожалуйста!.. Папа сходит с ума от беспокойства. Без страха из дому носа не высунешь, а кто будет работу-то делать?

— Ладно, возвращайся и скажи отцу, что я уже иду. Что до работы, подоите коров и вообще делайте только самое необходимое. Овцы сами в состоянии о себе позаботиться, по крайней мере, пока снег не выпал, так что по склонам холма не разгуливайте.

Уильям ушел. Ведьмак повернулся ко мне и с мрачным видом покачал головой.

— Плохо дело, парень. Пращники любят озорничать, но редко убивают. Мерзавец сделал это раз, значит, может сделать и снова. Мне уже приходилось разбираться с парочкой таких, и всегда это оказывалось очень и очень непросто. Не то, конечно, что иметь дело с потрошителем, но иногда может оказаться так же опасно. Случалось, что пращники даже убивали ведьмаков.

Этой осенью мне пришлось иметь дело с домовым-потрошителем. Ведьмак заболел, и я вынужден был работать без него, с помощью такелажника и его напарника. Мне тогда было по-настоящему страшно, потому что потрошители убивают людей. Сейчас тоже предстояло жуткое дело, но по-другому. В конце концов, не так-то просто защититься от падающих с неба камней!

— Но кто-то ведь должен делать это! — Я улыбнулся, напустив на себя храбрый вид.

Ведьмак серьезно кивнул.

— Это точно, парень. Ну, за работу.

Прежде чем отправляться, нужно было кое-что сделать. Ведьмак отвел меня в зал и велел взять с полки коричневую бутылку с этикеткой «ТРАВЯНОЙ ЧАЙ».

— Приготовь Мэг новое питье, парень, только на этот раз посильнее. Налей настоя на добрую пару дюймов. Этого должно хватить, потому что я рассчитываю вернуться не позже чем через неделю.

Я сделал, как он сказал, и почти до краев чашки залил микстуру кипятком.

— Выпей, Мэг, — сказал он, когда я протянул ей чашку, над которой поднимался пар. — Тебе это пойдет на пользу, ведь становится все холоднее, а в такую погоду часто ноют кости.

Мэг улыбнулась, минут за десять осушила чашку и тут же начала клевать носом. Ведьмак отдал мне ключ от ворот на подвальной лестнице и велел спуститься к ним, а сам подхватил Мэг на руки, точно ребенка, и пошел следом.

Я отпер ворота, спустился по ступеням к площадке с тремя дверями и подождал, пока хозяин догонит меня. Он внес Мэг в темную комнату, оставив дверь открытой, и я слышал каждое сказанное им слово.

— Доброй ночи, любовь моя. Пусть тебе приснится наш сад.

Наверно, эти слова не предназначались для моих ушей, но я услышал их и почувствовал некоторое смущение; от кого-кого, а от учителя я таких слов не ожидал.

И о каком саде шла речь? Может, о садах в Чипендене? Если да, то, скорее всего, он имел в виду западный сад, откуда открывается вид на холмы. Два других, где были ямы с домовыми и могилы ведьм, вряд ли стали бы хорошими сновидениями.

Мэг ничего не ответила, но слова Ведьмака, видимо, разбудили ее, потому что, когда он вышел и запер за собой дверь, она вдруг заплакала, словно ребенок, которому страшно в темноте. Ведьмак замер. Мы ждали, стоя у двери, пока плач не затих, сменившись звуком дыхания, сопровождающимся легким посвистыванием.

— Теперь можно идти, — негромко сказал я. — Она спит. Я слышу храп.

— Нет, парень! — Ведьмак бросил на меня испепеляющий взгляд. — Никакой это не храп, скорей уж песня…

Ну, по мне, так это был самый настоящий храп. Видно, Ведьмак считал, что про Мэг нельзя и мало-мальски дурного слова сказать. Как бы то ни было, мы поднялись по лестнице, заперли за собой ворота и собрали вещи для путешествия.

Мы углубились в расселину и шли по ней до тех пор, пока она не сузилась настолько, что нам пришлось брести чуть ли не по ручью, а над головой осталась лишь крошечная полоска серого неба. Потом, к моему удивлению, мы добрались до вырубленной в скале лестницы.

Ступени были высокие, узкие и скользкие от намерзшего на них льда. Я нес тяжелый мешок Ведьмака, и, если бы поскользнулся, цепляться пришлось бы одной рукой.

И все же вслед за учителем я сумел благополучно забраться наверх и понял, что оно того стоило — наконец-то снова вокруг был свежий воздух и простор, куда ни глянь. Порывистый ветер дул со стороны верещатника, и темные, грозные облака бежали так низко над нашими головами, что казалось, можно дотронуться до них рукой.