Герканский кабан - Денис Юрин Страница 17

Штелер закончил водные процедуры, то есть, проще говоря, вылил на разгоряченную голову еще одно ведро холодной воды, и вразвалочку, поскольку после беготни у него не осталось сил, отправился на поиски подходящей приманки и жертвы. Улочка должна была быть не простой, а довольно оживленной, лучше всего ведущей из рабочих кварталов к центру. Там и стражников шастает меньше, не появляются богатые господа в окружении бдительных псов-охранников, да и спешащий по делам народ настолько занят своими проблемами, что совершенно не смотрит по сторонам и обращает ровно столько же внимания на нищенствующих бродяг, сколько на дорожную пыль.

Такое место быстро нашлось, почти мгновенно обнаружилась и приманка, дама лет тридцати пяти – сорока с крупными формами, отпечатком нелегкой жизни в затуманенном взоре и сиявшим всеми цветами радуги синяком под глазом. Штелер присел на мостовую, опершись спиной о стену дома, и приготовился терпеливо ждать подходящего случая. Стражников вокруг действительно не наблюдалось. Не жаловали на кишевшую людьми улочку и кареты господ, зато повсюду виднелись мундиры и блестели на солнце кирасы солдат. Это были чужаки, не денборгцы. Видимо, где-то поблизости был расквартирован один из недавно прибывших в колонию полков. Служивый люд еще не освоился в городе и поэтому бродил по улицам группками, что довольно основательно осложняло задачу Штелера. Если будущая жертва или не ведающая о его планах приманка успеет закричать, то на помощь в подворотню сбежится десяток, а то и более, хорошо вооруженных солдат. Однако подобное обстоятельство хоть и смутило, но не заставило Штелера отказаться от его намерений. Опустившийся до разбоя офицер и дворянин лишь пришел к выводу, что должен действовать четко, особенно быстро и без губящего дело слюнтяйства.

Первые полчаса ловли на пышнотелого живца прошли довольно скучно и однообразно. Солдаты и горожане проходили мимо, лишь окидывая презрительным взором помятую и потертую жизнью даму. Те же, кто на нее заглядывался и откликался на ее окрики, или хотели просто немного подначить ветераншу любовного дела, или сами страдали от недостатка средств. Штелер очень пожалел, что у него нет шляпы. Если бы он выложил на мостовую головной убор, такой же жалкий, как и его одежда, то мог бы насобирать мелочи. Хоть какая-то польза от бестолковых посиделок.

Наконец-то клиент появился, но такой замарашка, что с него нечего было взять. Единственное, чем он мог расплатиться с уличной дамочкой, была еще не початая бутылка вина, которую так и так следовало с кем-то распить. Толстушка долго упрямилась, отмахиваясь от доходяги в лохмотьях и называя его словами, смысл которых полковник едва понимал. Видимо, у денборгских низов был свой собственный жаргон, нечто среднее между бранью извозчиков и языком вечно пьяного портового люда.

Дама упрямилась, но назойливый кавалер в штанах, протертых на коленях и левой части седалища, все не уходил. В конце концов жажда и осознание того удручающего факта, что бродяжка отпугивает прочий имеющий мелочь в карманах люд, сделали свое дело. Потрепанная красавица и вызывающее смех чудовище удалились в подворотню. Естественно, следом моррон не пошел. «Рыбка» ловится на одного «живца» всего один раз, а с этого тощего «пескаря» брать было совсем уж нечего. Штелер хотел уж уйти, но потом передумал, надеясь, что в скором времени мимо проплывет и средней упитанности «карась».

Надо отдать должное интуиции бывшего офицера. Еще не наступил полдень, а на сомнительной свежести «наживку» клюнула довольно аппетитная «рыбка». «Мой клиент!» – подумала дама и приняла самую игривую позу. «Моя добыча!» – подумал полковник, поднимаясь с мостовой и растирая затекшие от долгого сидения конечности.

По улочке со стороны центра быстро шел юноша в темно-синем мундире одного из пехотных полков и с ярко-красной нашивкой на правом плече. Юному барабанщику едва ли исполнилось восемнадцать годков, хотя роста и телосложения он был вполне даже внушительного. Паренек почти бежал, а в его отвисшем кармане призывно что-то позвякивало. Штелер радостно улыбнулся, добыча была как раз той, которую он ждал, довольно «жирненькой» и практически беззащитной.

Армия на постое в крупном городе превращается из дисциплинированного войска в плохо организованное, пьяное стадо. Высшие офицерские чины удерживает от буйного разгула забота о репутации, без которой невозможна дальнейшая карьера, они всегда на виду у местного дворянства, духовенства и городской общественности. Солдаты с сержантами часто закладывают за воротник, но тихо, позволяя себе дебоширить лишь в допустимом уставом порядке, то есть вне казармы, подальше от богатых кварталов и преимущественно по дешевым кабакам, куда ни офицеры, ни состоятельный люд не заглядывают. Что же касается младших офицеров, в их среде, действительно, царствуют безудержный разврат и разгул. Позабыв обо всем, и прежде всего о воинской чести и офицерском достоинстве, они сутками не появляются в казармах, а иногда даже игнорируют приказы начальства. Небритые, с опухшими, раскрасневшимися рожами защитники Геркании и Короля слоняются по городу большими, шумными компаниями и пьют… пьют там, где приспичило: в кабаках, на улицах, площадях, в парках – везде, в любом месте, где застала жажда.

Поглощая одну кружку за другой и произнося тосты один сумбурней другого, офицеры часто дерутся между собой, то защищая честь дамы, то во славу знамени полка, и стараются облапать все, что носит юбку и имеет неосторожность попасть в их поле зрения. В глухих подворотнях и двориках вблизи от притонов то и дело слышны звон мечей и грубые словеса. Одним словом, «их благородия» развлекаются, но иногда наступают неприятные моменты, когда деньги в карманах пьяной братии заканчиваются. Тогда еле держащиеся на подкашивающихся ногах чучела в расстегнутых мундирах вдруг вспоминают о солдатах, точнее, о денщиках, и шлют их за деньгами в казарму. Если же прислужника под рукой не оказалось, важная миссия срочной доставки средств ложится на плечи любого случайно пойманного на улице солдата в мундире родного полка.

Видимо, юному барабанщику не повезло. Гуляя по городу, он попался в потные лапищи одного из пьяниц в эполетах и теперь, уже наполовину выполнив ответственное поручение, возвращался к командиру с кошельком.

Бывалая дамочка сразу поняла, что здесь можно поживиться, и, нагло загородив путь юнцу своими телесами, стала назойливо уговаривать завернуть с ней на четверть часика в подворотню. Солдат пытался сопротивляться, но неуверенно и не очень охотно. Невооруженным глазом было заметно, что юноша много слышал о том, как следует общаться с женщинами, порою бахвалился под смех старших однополчан вымышленными подвигами, но еще никогда не знал близости с представительницей слабого пола. Проходившие мимо солдаты лишь посмеивались, не торопясь прийти на помощь неопытному пареньку. Не все ж молодому бойцу томиться в смятении и воздыхать, когда-то же надо и делом заняться…

Препирания продлились недолго. Видя, что служивый уже колеблется и близок к согласию, толстушка обхватила юнца, плотно прижала к себе и, как голодная паучиха, потащила парализованную жертву в подворотню. Штелеру было стыдно обирать неопытного юношу. Однако он знал, что дама не только заявит необоснованно завышенную цену на свои сомнительного качества услуги, но и не успокоится, пока не выманит у наивного дурачка все до единой монеты. Несколько дней подряд эта нелепая парочка будет бродить по кабакам да притонам, потом же престарелая обольстительница незаметно исчезнет, а растратившему деньги своего офицера юнцу останется либо идти на каторгу, либо подаваться к разбойникам лес.