Красавица и ее чудовище - Ева Никольская Страница 17

— Для изготовления смеси, — повертев в руках пресловутый сосуд с его дурно пахнущим содержимым, сказал мужчина.

Ну, как обычно, сама лаконичность. Нет, чтобы сразу объяснить, на кой ляд ему далась эта смесь? Что за человек такой, каждое слово из него клещами приходится тащить.

— А она зачем? — вымучено улыбнулась я.

— Чтобы поставить тебе на запястье символ Карнаэла, — в его тоне проскользнули первые нотки раздражения, которое тут же получило ответный отклик во мне. Бурный такой отклик: с колючим блеском в прищуренных глазах и ядовитой патокой слов.

— Может, пояснишь все и сразу, а? Что за символ, зачем он мне и почему я должна соглашаться на его приобретение? — от приторной сладости собственного голоса у меня запершило в горле. Демонстративно спрятав руки под стол, я вопросительно взглянула на собеседника. — Или так и будешь дожидаться наводящих вопросов?

Он отогнул край рукава и мрачно посмотрел на черно-белый… то есть черный с белым хвостиком знак, выведенный на его коже. Такой же, как у Эссы и Камы. Значит, и на мне что-то подобное изобразить собрался, как только кровь получит. Ну-ну. И буду я благоухать этой гадостью на весь Карнаэл… Потрясающая перспектива!

— Когда символ полностью потемнеет, наступит условная ночь, — проговорил Арацельс на удивление спокойно, и показал мне свою руку. — А мы должны управиться до ее прихода. Поэтому я объясняю — ты слушаешь, а потом мы идем к бассейну и делаем то, что требуется, — готовые сорваться с моих уст возражения, он пресек коротким движением руки и продолжил: — Если хочешь дожить до утра, не перечь мне.

— А если буду, ты меня убьешь? — насторожилась я.

— У тебя навязчивая идея, Арэ, — усмехнулся блондин. — Я похож на убийцу?

— Н-н-ну…

— Ладно, обсудим этот вопрос как-нибудь потом, — его лицо стало серьезным, а в красных глазах появилось какое-то странное выражение. То ли грусть, то ли усталость. Под прикрытием темно-серых ресниц мне было трудно его классифицировать, тем более, собеседник упорно не желал встречаться со мной взглядом, изучая тихо поедающего свой шоколад Ринго. Последнего такое пристальное внимание ничуть не смущало. Устроившись рядом с горкой из съестного, он продолжал свою трапезу, периодически посматривая то на меня, то на хозяина. — Ты хотела узнать о символе? Что ж… — взяв двумя пальцами за кончик тонкую палочку, мужчина принялся помешивать смесь, а я начала незаметно отодвигаться от него подальше, так как резкий запах от подобных действий только усилился. — В зале Перехода Кама провел тебя через ритуал слияния с Карнаэлом, — продолжил Арацельс. — Благодаря этому ты — обычный человек — знаешь единый язык, можешь читать и даже писать на нем. А еще ты имеешь возможность здесь находиться и не испытывать при этом неудобств. Но, если не поставить охранный знак на твое тело, ваша связь будет прогрессировать, и в скором времени ты растворишься в Карнаэле. В буквальном смысле слова.

О как! Ну, просто вечер сплошных откровений. Это ж надо! Оказывается, я в отсутствии этого художественного каракуля — без пяти минут покойница. Вот так и проявляй сочувствие ко всяким печальным брюнетам. А потом либо замуж, либо в гроб — выбирай, дорогая!

— Ты серьезно?

— Вполне.

— То есть совсем растворюсь? Привидением стану?

— Не знаю. Никто пока не рискнул проверить это на собственной шкуре. Есть правила, и мы им подчиняемся. Но если ты хочешь подтвердить теорию опытным путем…

— Нет, спасибо! — поспешно отказалась я — А почему ты мне только сейчас об этом говоришь?

— Потому что я надеялся отправить тебя домой раньше, чем это произойдет, но, к сожалению, ты все еще здесь, — уф, а сколько яду в словах, аж обидно. И чем это я ему так не угодила? — А теперь, будь так любезна, выйди из-за стола и позволь мне взять у тебя немного крови. Ну? Шевелись давай, женщина! — приказал он, недовольно глядя на мои слабые телодвижения.

Присмиревшая, было, подозрительность снова вскинула голову, готовясь сообщить мне о том, что идти с этим неуравновешенным типом — плохая идея. Однако я успела заткнуть ее раньше, благоразумно рассудив, что стать перегноем в саду Эры — куда более худшая участь, нежели потерять пару-тройку капель собственной крови.

— Скажи, Арацельс, ты всегда такой нервный? — бросив тоскливый взгляд на продукты и царственно восседающего в их окружении Ринго, пробормотала я. Похоже, утоление вызванного стрессом голода придется отложить. Жаль.

— Нет, — блондин со стуком поставил на каменную столешницу противную склянку. И что он ее вечно дергает, только содержимое бередит? — Я нервный только когда на меня неожиданно сваливаются чересчур любопытные невесты.

— Это кто еще на кого свалился! — моему возмущению не было предела.

— Я имел в виду переносный смысл.

— А я прямой.

— Что ж, — его губы скривились в усмешке. — У каждого своя правда. Идем! — и, не дожидаясь меня, он направился к двери в соседнее помещение.

Быстро так направился. К моменту, когда мне удалось-таки выползти из-за стола, мужчина уже подпирал спиной дверной косяк, бросая в мою сторону нетерпеливые взгляды. Раз бросил, два, а потом достал из-за пояса балисонг*и молниеносным движением открыл его, пропустив веером сквозь пальцы. Я так и застыла на полпути, заворожено глядя, как хищно блестит в его руке нож-бабочка. Звуки стальной чечетки неприятно ударили по ушам… Э-эх, надо было все-таки прислушаться к доводам подозрительности.

Плавное движение, характерный лязг — и у меня екнуло сердце. Это где же он такую "милую" штучку раздобыл, неужели там же, где Кама меня? Или подобные предметы на все миры едины? По образу и подобию, ага.

— Скажи, Арэ, ты застряла на пол пути, потому что так сильно меня боишься? Опять навязчивая идея прогрессирует? — ехидно поинтересовался "жених", нарочито медленно вращая в руке нож. — Или просто без буксира в виде кого-то из нас нормально передвигаться не умеешь?

— А ты никогда не пробовал наворачивать круги по вашим бесконечным коридорам на девятисантиметровых каблуках? — встряхнувшись, спросила я в том же тоне. — Нет? Я бы тоже не стала, но благодаря названным тобой "буксирам", пришлось.

— Нечего было идти с Камой, — задумчиво разглядывая мои сапоги, проговорил мужчина.

Он продолжал на автомате вертеть в руке свою опасную "игрушку". Ему бы гоп-стопом заниматься, я бы первая, встретив его в темном переулке, все самое ценное отдала, настолько искусно и непринужденно он обращался с ножом. Металл сверкал, его звяканье в тишине комнаты казалось слишком громким. Не тесак, да… но кто сказал, что им нельзя убить? Ну, или чуть-чуть поранить, что, собственно, и требуется Его Белокурому Величеству. Эх, жаль все-таки, что кровь — это и есть та самая ценность, которая понадобилась от меня блондину. Не люблю я расставаться с красной жидкостью, циркулирующей в организме. Хорошо еще, что для смеси требуется ее минимальное количество. Да уж… придется поделиться, как на "уговоры" Хранителя не поддаться?