И оживут слова, часть IV - Наталья Способина Страница 161

— Любой может, — ответил он, глядя мне в глаза. — Я не верю ни одному из основателей, но я верю Алвару. И княжичу тоже верю. Поэтому если и делать что-то, то только вместе с ними.

— Хорошо, — кивнула я. — Послушай, я сейчас отдам Димке свою аэтер. Всю, сколько есть. Не знаю, как, но я уверена, что смогу. Гаттар заблуждается, считая, что аэтер может лечить лишь раны, а отравление не сможет. Я смогу, понятно?!

Мой голос взлетел, и Альгидрас сжал мою руку.

— Хорошо, — кивнул он.

— Ты только позаботься о Димке потом, если что. Ладно?

Альгидрас снова кивнул.

— И если вдруг ты видишь, что у меня не получится, не говори мне об этом, ладно?

Он кивнул в третий раз.

— Сердишься? — спросила я.

— Нет. Боюсь, — честно ответил он. — Но у Грита есть мысль.

Грит уже бежал нам навстречу от группы савойцев. Грита бросилась было за ним, но Гвен перехватил ее и закружил, как на карусели, что-то приговаривая своим потусторонним голосом.

— Что? — спросил запыхавшийся Грит, указав на Димку.

— Я отдам ему аэтер, — сказала я, надеясь, что ему не придется что-либо объяснять.

— Меримаш! — Грит схватил меня за руку. — Там аэтер. Ты можешь взять ее, если тебе не хватит. Я помогу. Я сразу хотел сказать, что мы и без них справимся. После смерти ведуна меримаш слышит меня.

— Но она и так рассеивается. Что, если это погубит остров?

— Надия, — Грит посмотрел на меня так, будто я сморозила жуткую глупость, — маленький мальчик, — он поставил ладонь горизонтально на уровне бедра, — и большой остров. Как думаешь, кому сколько сил нужно?

— Но если этот яд…

— Это просто килат. Я нашел в пещере остатки яблока, которое ел твой сын. Я выжил после большего.

— Но ты был взрослым.

— Но у меня не было ни аэтер, ни савойца.

— Что решили? — бодрым голосом спросил подошедший Миролюб.

— Я отдам Диме аэтер.

— А Грит, если нужно, обратится к местной святыне, — негромко произнес Альгидрас.

— А если силы вырвутся, все погибнет? — уточнил Миролюб.

Альгидрас и Грит, который, кажется, успел немного нахвататься словенского, синхронно кивнули.

— Понятно, — Миролюб тоже кивнул так, будто принял к сведению.

— Вы же не против? — спросила я, чувствуя ответственность, потому что Димка, в конце концов, был моим сыном, и остальные не были обязаны рисковать ради него своими жизнями.

— Если я не выживу, позаботьтесь о Грите, — попросил Грит в никуда и потер руки.

— Клянусь! — сказали мы с Миролюбом одновременно.

Алвар жестом подозвал Криша и несколько секунд о чем-то с ним шептался. Тот, выслушав его, нахмурился и кивнул. Алвар стащил с руки ритуальный перстень и вложил его в ладонь Криша.

Альгидрас проследил за этим с тревогой.

— Я готов, — объявил Алвар. — Если что-то пойдет не так и за аэтер вырвется огонь, Криш попробует справиться. Он самый сильный из моих людей сейчас.

— Я попробую сдержать воздух и воду, — сказал Альгидрас по-кварски.

— А я буду мух от вас отгонять, — торжественно произнес Миролюб, и у нас вырвались нервные смешки.

— Он землю удержит, — мотнул головой Алвар в сторону оставшегося стоять у Девы Гаттара. — Он слишком боится смерти.

— Хвала Богам, — произнес Миролюб, сверля взглядом Гаттара, и зачем-то вытащил меч.

— Мух отгонять? — нервно спросила я, указывая на меч, и Миролюб серьезно кивнул.

— Глупцы! — крикнул нам Гаттар. — Я-то подожду, а вы будете молить меня хоть что-то сделать, когда дите испустит дух!

— Не слушай его! — твердо сказал Миролюб. — В нем говорит страх.

Вран, шедший к нам за руку с Димкой, уже едва наступал на ногу, в его лице не было ни кровинки. Доспех и меч он снял, видимо, сил их носить уже не осталось. Димка при этом весело щебетал, пересказывая какой-то мультик, смешивая русский язык с кварским, когда ему не хватало слов. Вран кивал и улыбался будто приклеенной улыбкой.

— Из ума выжил? — резко спросил Алвар, стоило Врану подойти.

— Я отмеряю, — огрызнулся тот.

Алвар закатил глаза и потребовал:

— Бери все.

На этот раз глаза закатил Вран.

Выходит, он придерживал силу Алвара и делился с Димкой еще и своей?.. Я вдруг поняла, что не знаю, как смогу отблагодарить этих людей, когда все наконец закончится. И я еще им не верила?

— А как будет «сеть»? — уточнил Димка у Алвара.

— Скереш, — ответил тот и, усевшись на землю, усадил Димку к себе на колени.

— Ага. Там была сеть… — продолжил было Димка свой рассказ, но Алвар чуть тряхнул его за плечо, привлекая внимание.

— Димар, сейчас мы будем играть. Мы с тобой сидим в центре круга и притворяемся…

— Репками, — объявила я, и Миролюб громко фыркнул.

— А ты кто? — спросил меня Димка.

— Я буду хозяйкой. Буду репку поливать.

— А я — ее охранять, — объявил Миролюб, не дожидаясь вопросов.

— А я буду смотреть, — неловко произнес Альгидрас, явно не привыкший рассказывать детям сказки.

— А чем ты будешь поливать? У тебя даже лейки нет, — подловил меня Димка.

— А она невидимая, а поливать буду любовью.

Я присела рядом с сыном и взяла его за обжигающе горячую руку. Закрыв глаза и потянувшись к нему, я испуганно замерла. Если в Алваре сегодня я видела яркую бурлящую лаву, то стихия Димки была сейчас похожа на жаркие угли, то тут, то там залитые черной липкой смолой. Я попыталась потянуться к его аэтер. Но ее нигде не было видно. Казалось, смола залепила ее так, что и не пробраться.

Сжав свободную руку в кулак, я зажмурилась.

У меня все получится. Нужно просто убрать эту мерзкую смолу.

Сначала ничего не выходило, потому что я просто не могла понять, как отпустить свою аэтер и направить ее в Димку. В голове звучали слова Гаттара о том, что силами учатся управлять веками. Но потом я вдруг очень ярко вспомнила день, когда Димка появился на свет — маленький, красный и орущий на все родовое отделение.

«Ну и голосина, — сказала тогда пожилая акушерка. — Певцом станет, не иначе».

И мысль о том, что, если я сейчас не справлюсь, мой сын не станет не только певцом, но и вообще никем не станет, будто открыла какие-то невидимые шлюзы. Белый поток хлынул на уродливые черные пятна, сперва увяз, застопорился, но потом пошел все дальше, укрывая израненную лаву, убаюкивая ее.

Я не знала, сколько времени прошло. Сперва все ожидала, что вот-вот почувствую слабость от потери силы, даже слепо нашарила руку Альгидраса, безмолвно прося поддержать, если это случится, но плохо мне все не становилось. Белый поток начал просачиваться сквозь лаву, будто впитываясь в нее, и там, где он впитался, оставалось яркое огненное свечение.